Житие священномученика кукши киево-печерского, просветителя вятичей, и ученика его преподобномученика никона. Святой преподобный кукша печерский Монашеский период Ксенофонта
В семье у них было три брата: старший Феодор, средний Косма (о. Кукша) и младший Иоанн. Была у них и сестра Мария, которая умерла в 16 лет от сильной простуды внутренних органов: полоскала зимой в речке белье и упала в воду, полгода болела, все на печи выгревалась, но Богу было угодно призвать ее душу в юные годы. Мать о. Кукши Харитина была благочестивая и богобоязненная женщина. Когда он был еще во чреве матери, последняя часто посещала храм Божий и причащалась Святых Христовых Тайн, укрепляя Божественною благодатию себя и свое чадо.
Отец Кукша просил всегда молиться за его родных: Кирилла, Харитину, сестру Марию, брата Феодора (брат Иоанн тогда был еще жив), крестном отце Захарии.
Косма с молодых лет любил тишину и уединение, не любил никаких увеселений, в свободное время сидел на крыльце и читал Евангелие. Бывало, мать скажет ему: «Сходил бы погулял, вон твои братья пошли на «вечерницы», иди и ты» - «Ну и пусть идут, а я никуда не пойду, лучше почитаю».
В возрасте 20 лет Косма впервые отправился паломником во Святой град Иерусалим вместе со своими односельчанами. Как видно из рассказов о. Кукши, в то время его земляки - крестьяне часто имели возможность и средства путешествовать во Святую Землю. Побыв в Палестине и посетив все святые места, юноша Косма на обратном пути посетил и Святую гору Афон, которая стала его «судьбой». Он решил всю свою жизнь посвятить служению любимому им Богу.
По возвращении в Россию Косма посетил Киевского старца Иону, известного всем своей прозорливостью и чудотворениями. Старец принимал людей во дворе обители (Ионовской), всем давал разные благословения. Приближался в очереди со всеми и Косма, с замиранием сердца думая: «А вдруг старец меня не благословит на Афон?!» Неожиданно старец Иона сам подошел к Косме, стукнул его по голове крестом и сказал: «Благословляю тебя в монастырь! Будешь жить на Афоне!»
Приехав домой, Косма открыл матери желание стать афонским монахом, чему та очень обрадовалась и посоветовала ему попросить благословение у отца. Отец рубил во дворе хворост, когда Косма подошел к нему и поведал о своем намерении уехать на Афон, попросил благословения на отъезд. «Еще раз услышу про монастырь, изрублю как эту гиляку (ветку)!» - последовал ответ отца.
Отец смотрел на монашество, как на дело несерьезное. На это была такая причина: один их односельчанин ушел в монастырь и, прожив там некоторое время и приняв монашество, стал вести страннический образ жизни. Приходил не раз и в свое село: кому дров поколет, кому обувь починит, зарабатывая на хлеб насущный.
Грустный отошел от него юноша, он закрылся в клуне (кладовой) и целый день провел в слезной молитве ко Господу и Пречистой Его Матери о смягчении сердца отца. Почти год Косма провел в молитве и тоске по Афону. Вместе с ним скорбела и мать. На Пасху вся родня собралась в доме Кирилла Величко, то братья его жены стали уговаривать его: «Кирилл, отпусти Косму на Афон, пусть там будет молитвенник за весь наш род. Видишь, как хлопец убивается, как скорбит? Пусть будет монахом!» Умилилось сердце Кирилла: «Быть по вашему, пусть едет!».
Лучшие дня
В Пантелеимоновом монастыре тогда проживало до 3000 человек монахов и послушников. Чистота и порядок были идеальными. Дисциплина была строгая: все послушники и монахи, старые и молодые, должны были ходить только в сапогах - другая обувь не разрешалась. Отец Кукша, будучи уже в 90-летнем возрасте, всегда ходил в сапогах, несмотря на глубокие венозные раны. Он говорил: «Мне кажется, что у меня ноги рассыпятся без сапог».
Прошел год монастырской жизни. Мать Космы отправилась во Святую землю с желанием как-то повидаться с любимым сыном - ведь вход женщинам на Афон строго запрещен даже гражданским законом (карается тюремным заключением до 2-х лет). Харитина с паломниками послала письмо Настоятелю с просьбой отпустить к ней в Иерусалим ее сына-послушника. Настоятель благословил ехать.
Косма тепло встретился со своей матерью, и они отправились во Святую землю, где посетили все святыни Палестинские. Пасху встречали в Иерусалиме, в храме Воскресения Христова. Посетили и Силоамскую купель, где существует обычай погружаться в этот св. источник всем паломникам, особенно безплодным женщинам, ибо успевшая первой погрузиться в воду, будет иметь чадо.
Косма с матерью тоже ходил погружаться в Силоамскую купель. Народа было много. Случилось так, что в полумраке сводов кто-то толкнул его со ступеней, и он неожиданно упал первым в воду прямо в одежде. Женщины с сожалением вскричали, что первым в воду погрузился юноша. Зачем же он? Ведь столько их безплодных жаждет погрузиться первыми!? Видимо, это было знамением свыше, что у о. Кукши будет много чад духовных. Затем они побывали в Вифлееме, где родился Спаситель Христос. Пришли они на место рождения Богомладенца. Пещера охранялась турком (тогда Палестина была под турками, которых позднее вытеснили арабы). Над местом рождения Христа Спасителя находится престол, а под ним на камне многоконечная серебряная звезда, над которой низко висят горящие лампады.
Приложившись к святому месту, все паломники стали просить турка разрешить им взять святого масла из лампад, предлагали деньги, но турок оказался жестоким и несговорчивым, и не соглашался ни на какие уговоры дать им того масла или помазаться им. Вдруг одна лампада чудесным образом опрокинулась на Косму, облив весь его костюм. Люди окружили его, стали руками собирать с него святое масло, чтобы помазаться им.
Конечно, неспроста опрокинулась та лампада именно на него. Этим Бог показал предзнаменательно, что через о. Кукшу множество народа будет получать Божественную благодать.
В Палестине Косма с матерью жили полгода, затем они благополучно отправились на пароходе домой. Косма, доплыв до Афона, простился с матерью, а она проследовала дальше до Одессы, откуда поездом до родной Гарбузинки. Прошло немного времени, и послушника Косму вновь отправляют с Афона во Святой Град Иерусалим на полтора года в порядке очередности нести послушание у Гроба Господня. Косма взял с собой благословение мамы - икону Казанской Божией Матери, которая впоследствии полгода стояла на Гробе Господнем и была благодатной и чудотворной.
Возвратившись из Иерусалима на Афон, Косма стал нести послушание гостинника в гостинице для паломников, которых должен был встречать, кормить, упокаивать и провожать. Вскоре он был пострижен в иночество с именем Константин, а позднее в монашество с именем Ксенофонт. Гостинником он был в продолжение 11 лет.
- «До 12 часов на послушании, а в 1-м часу ночи бежал в пустынь за 3 км к своему духовному отцу старцу Мелхиседеку учиться молиться».
У старца Мелхиседека в горах была своя келья, виноградник, огородик. Он очень любил своего прилежного ученика и говорил о. Кукше: «Когда умру, оставлю тебе свою келию и книги. Ты будешь здесь жить. Отец Мелхиседек был высокой духовной жизни. Под его мудрым окормлением и монах Ксенофонт в недолгое время сподобился стяжать все добродетели монашеские, несмотря на то, что был почти неграмотный, едва расписывался. Но читать мог, хотя и с трудом, Евангелие и Псалтирь знал наизусть, службу церковную совершал на память, никогда не ошибался, а Священное Писание открывалось ему Духом Святым, и он мог толковать его не хуже любого богослова, хотя и простыми словами. Он отличался христианским смирением, которое редко кто может стяжать в течение всей своей жизни и за которое Дух Святой вселяется в человека и освящает его Божественной благодатию, делая его Своим жилищем.
На Старом Афоне о. Кукша прожил 17,5 лет. В 1912 году на Афоне произошла смута, в результате которой 800 человек монахов, в том числе и отец Кукша, вынуждены были выехать из Пантелеимонова монастыря в Россию. Накануне отъезда о. Кукша побежал в пустыньку к своему духовному отцу и сказал ему: «Отче, я никуда не поеду! Вот лягу на берегу под камнем или под лодкой и умру здесь, на Афоне!»
- «Нет, чадо, - возразил старец, - так Богу угодно, чтобы ты жил в России, там тоже надо спасать людей». - Затем вывел его из келий и спросил: «Хочешь увидеть, как стихии покоряются человеку?»
Хочу, отче!
Тогда смотри, - старец перекрестил темное ночное небо, и оно стало светлым, перекрестил еще раз - оно раскрылось, и о. Кукша увидел Господа во всей славе в окружении сонмов Ангелов и всех Святых. Он закрыл лицо руками, упал на землю и закричал: «Отче, мне страшно!» Через некоторое мгновение старец произнес: «Вставай, не бойся». Отец Кукша поднялся с земли - небо было обычным. На нем по-прежнему мерцали южные звезды. На следующий день он простился с любимой обителью и отбыл в Россию.
Так Афонский монах Ксенофонт оказался насельником Киево-Печерской Лавры. Киевские монахи встретили афонских братьев недружелюбно, они знали только то, что с Афона их выслали за какое-то неповиновение или бунт и относились к ним с недоверием.
Отец Кукша рассказывал, что первое время в Киевской Лавре он (и другие афонцы) тосковал по Афону и, ходя по пещерам, со слезами молился, лобызая мощи святых угодников, а киевские монахи говорили: «Вон, афонские воры пошли, надо следить, чтобы они не покрали деньги из кружек!» Слыша это, усугублялась скорбь афонских изгнанников. Но постепенно истина выяснилась, и на афонцев стали смотреть, как на «изгнанных правды ради». Своим усердным служением Богу, любовью к Нему и ближним, смирением и послушанием о. Ксенофонт снискал всеобщее уважение среди братии и служил для них примером в монашеском делании. Когда Лавры коснулась волна самосвятских расколов, о. Ксенофонт был примером для других в сыновней верности канонам Матери Церкви.
Отец Ксенофонт нес послушание в Дальних Пещерах: заправлял и зажигал лампады перед святыми мощами, переодевал святые мощи, следил за чистотой и порядком. «Мне очень хотелось принять схиму, - рассказывал он, - но по молодости лет (40 лет с небольшим) мне отказывали в моем желании. И вот однажды ночью я переодевал мощи в Дальних Пещерах. Дойдя до святых мощей схимника Силуана, я переодел их, взял на свои руки и, стоя на коленях перед его ракой, стал усердно ему молиться, чтобы угодник Божий помог мне сподобиться пострига в схиму». (В это время о. Ксенофонт был уже в сане игумена). И так, стоя на коленях и держа в руках святые мощи, он под утро заснул. Вдруг слышит сильный стук в двери наверху, которые в это время должны были быть уже открыты, - это братия шли от полунощницы прикладываться к святым мощам в Дальние Пещеры. Отец Ксенофонт положил святые мощи в раку и поспешил наверх открывать двери братии.
Вскоре после этого о. Ксенофонт неожиданно тяжело заболел, как думали, безнадежно. Решено было немедленно постричь умирающего в схиму. При постриге нарекли ему имя в честь священномученика Кукши, мощи которого находятся в Ближних Пещерах и который несколько сот лет назад был послан из Киево-Печерского монастыря просвещать язычников вятичей. Многих из них обратил в христианскую веру, за что вятские шаманы отрубили ему голову. Его нетленные мощи привезли в Киево-Печерскую Лавру, где они почивают и по сей день. После пострига о. Кукша стал поправляться и вскоре совсем выздоровел.
В 30-х годах Киево-Печерскую Лавру закрыли, монахов разогнали, некоторые устроились в Киевских храмах, многие скрывались в городе. Часто они собирались на ночлег у матушки Херувимы в маленькой комнатке человек по 19, спали, сидя на полу, тесно прижавшись друг к другу. Она готовила им скудную трапезу, поддерживала, чем могла. Отец Кукша устроился в храме на «Соломенке», едва ли не единственном в Киеве, где совершались Божественные Литургии. Ночевал он, как и другие, у матушки Херувимы. Однажды в большой праздник было особенно много народа в храме. Отец Кукша вышел причащать людей, его притиснули к самым Царским вратам кто-то нечаянно подтолкнул под руку, в которой он держал чашу со Святыми Дарами, и они пролились ему на ризу. Отец Кукша очень расстроился и истолковал этот случай как несчастное для себя предзнаменование. В то время подряд арестовывали духовенство, многих расстреливали. Вскоре арестовали и о. Кукшу, как «служителя культа», что считалось политическим преступлением. Это было в 1938 году.
Осудили о. Кукшу на 5 лет заключения в исправительно-трудовых лагерях и после отбывания срока наказания к 5 годам ссылки. Так в возрасте 64 лет о. Кукша оказался в далекой Сибирской тайге на изнурительных лесоповалочных работах. Труд был очень тяжелым, особенно в зимнее время, в лютые морозы, в снегу. Работали по 14 часов в сутки, получали по 400 граммов хлеба и «баланду» (похлебку), в которую иногда клали им по маленькому кусочку мяса, и они (заключенные) ели даже постом, «за послушание», чтобы не умереть с голоду.
В то время в Киеве проживал епископ Антоний, который хорошо знал о. Кукшу и ценил за его добродетели. Однажды о. Кукша, будучи в заключении, получил от Преосвященного Антония посылку, в которую вместе с сухариками Владыка умудрился положить 100 частиц сухих Даров, чтобы о. Кукша ими причащался. Проверяющие посылку не обнаружили сухие Дары, или сочли их за сухари.
«Но разве мог я один потреблять Святые Дары, когда многие священники, монахи и монахини, долгие годы находясь в заключении, были лишены этого утешения? Я сказал некоторым священникам, что получил Святые Дары и надо ими причастить монахов и монахинь».
Священники под большим секретом оповестили «своих», чтобы те в назначенный день, в определенном месте, незаметно для конвоя готовы были принять Святое Причастие. Мы сделали из полотенцев епитрахили, нарисовав на них карандашом кресты, прочитали молитвы, благословили и одели на себя, спрятав под верхнюю одежду.
Священники присели под кустами. Монахи и монахини по одному, по одной подбегали к нам. Мы быстро накрывали их епитрахилями-полотенцами, прощая и разрешая грехи, и показывали где, под каким кустом взять частичку Святых Даров, лежавших на бумаге. Так в одно утро по дороге на работу причастилось сразу 100 человек.
Как они радовались и благодарили Бога за Его великую милость! Конечно, для многих это было последнее причастие в их многострадальной жизни...
«Это было на Пасху, - вспоминал о. Кукша, - я был такой слабый и голодный - ветром качало. А солнышко светит, птички поют, снег уже начал таять. Я иду по зоне вдоль колючей проволоки, есть нестерпимо хочется, а за проволокой повара из кухни в столовую охранников носят на головах протвини с пирогами. Так вкусно пахнет.., над ними вороны летают. Я взмолился: «Ворон, ворон, ты питал пророка Илию в пустыне, принеси и мне кусочек пирога!». И вдруг слышу над головой «кар-р-р!» - и к ногам упал пирог с мясом - это ворон стащил его с протвиня у повара. Я поднял пирог со снега, со слезами возблагодарил Бога и утолил голод».
В 1943 году, в разгар войны, окончился срок заключения о. Кукши в лагере. «Прибыв в тот же день на место своей ссылки, я спросил у прохожих, не пустит ли меня кто на квартиру, - расказывал о. Кукша после, - и мне показали дом, где жили две верующие сестры, но они меня не пустили. Я пришел в другой дом, там в одной избе жила большая семья: старик, невестка и пятеро детей (пятый грудной, а муж на фронте). Я попросился на квартиру. Вся семья сидела за столом обедала. Старик сказал, что у них тесно, в одной комнате неудобно будет жить. Они пригласили меня пообедать. Я помолился и благословил пищу. Старик спрашивает:
«Вы священник? Я видел, как Вы по-священнически благословили стол». Я сказал, что да, священник. Тогда старик притащил со двора доски и стал немедленно отгораживать в избе для меня келию, в которой я и прожил все 5 лет.
Маленький младенец часто громко плакал, никто не мог его успокоить, тогда я выходил из келии, брал его на руки, и он сразу успокаивался. Из Киева мне стали присылать посылки, три раза приезжала матушка Херувима, привозила продукты и передачи от знакомых священников и монахов. Иногда я ездил к архиерею в Соликамск, брал у него разрешение послужить литургию в соседнем селе, где была церковь, и совершал в ней Богослужения. Люди узнали, что я священник, и старались помочь мне. Те две сестры которые вначале не пустили меня на квартиру, стали уговаривать перейти к ним жить, просили прощения. Но я сказал им, что никуда со своей квартиры не уйду».
Ко времени возвращения о. Кукши Митрополитом Киевским был высокопреосвященнейший Иоанн, он очень полюбил добродетельного старца и благословил о. Кукше ежедневно причащаться Святых Христовых Тайн и совершать тайный постриг над желающими принять монашество.
Отец Кукша был очень кротким и смиренным, но ни перед кем не заискивал, не человекоугодничал, он не боялся обличить грешника, невзирая на чин и сан, но делал это тонко, с любовью к образу Божию, с целью пробудить его совесть и подвигнуть на покаяние. Он никогда не смеялся, только по-детски искренне улыбался, при этом его светло-карие глаза лучились, как «солнышко», голос имел тихий, несильный, «голубиный». Бывало, идет через храм исповедовать людей, а народу много, все проходы заполнены, и он никогда не попросит пропустить его, а остановится позади всех и ждет, когда можно будет пройти, не расталкивая и не беспокоя людей. Рукава рясы он иногда не отворачивал наверх, так что из них едва видны были кончики его пальцев. В его одежде, разговоре, манерах, во всем облике виделось неподдельное смиренномудрие. Вся красота его жизни «внутрь его есть» - великое душевное смирение, невидимое телесным очам, но видимое Богу, за что и дана ему от Него великая благодать. И все считали за счастье исповедовать ему свои грехи и получить от него душеспасительные наставления и назидания. Исповедь людей всю жизнь была его основным послушанием. Многих он исцелял от душевных и телесных недугов одной своей молитвой, часто заочной. Такой светильник не мог укрыться «под спудом», о нем знали многие во всей России, к нему тянулись люди из всех уголков страны. Понятно, что вездесущие «пронырливые» КГБисты следили за ним, как за опасным «идеологическим элементом» и приказали духовной власти перевести его из Киева куда нибудь подальше, в глухое место.
В 1953 году о. Кукшу перевели в Свято-Успенскую Почаевскую Лавру. Это место прославила Сама Царица Небесная в 1240 году, явившись в огненном пламени на вершине Почаевской горы и оставив на камне след Своей правой Стопы, из которой тут же стал истекать источник святой целебной воды. Кроме этого источника, в Почаевской Лавре находится: чудотворная икона Матери Божией с Богомладенцем на правой руке и святые мощи преподобного Иова - игумена и чудотворца Почаевского (1551–1651 гг.), почивающие в Пещерной церкви обители в серебряной раке, и его келия - пещера, где ему являлся Сам Господь во время его молитвенных подвигов в 1-й половине 17 века.
Вот в этот «второй Назарет» (как называют Почаевскую Лавру) Божия Матерь и приняла искренне любившего Ее о. Кукшу. Здесь он нес послушание предстоятеля у чудотворной Ее иконы, когда к ней прикладывались монахи и богомольцы. Кроме этого, о. Кукша должен был исповедовать людей. Свои обязанности он выполнял с материнской заботой ко всем приходящим, тонко с любовью обличал их пороки, прозорливо предостерегая от падений духовных и от предстоящих бед. Отец Кукша всегда повторял: «Господи, сподоби быть, хоть с краешку, да в раюшку». Все, кто приезжал в святую Почаевскую Лавру, старались обязательно попасть на исповедь к о. Кукше.
Все монахи святой обители и сам Настоятель (наместник) архимандрит Севастиан очень уважали о. Кукшу. И только благочинный Лавры архимандрит Флавиан (бывший выпускник Ленинградской духовной Академии, впоследствии архиепископ Горьковский и Арзамасский) возгорелся ненавистью к смиренному старцу, стал преследовать его на каждом шагу и настраивать против него Наместника. Постепенно о. Кукше создали невыносимые условия; запретили выходить из келий без всякой видимой причины и даже водворили «в затвор» - благочинный Флавиан на дверях келий повесил, замок, который самолично отпирал и запирал. А однажды, когда о. Кукша со второго этажа спускался по лестнице, архим. Флавиан в злобной ярости, чем он вообще особенно отличался от других монахов, толкнул его кулаком в грудь с такой силой, что старец покатился по ступеням вниз.
Отца Кукшу знали и уважали многие архиереи, в том числе и Черновицкий Епископ Евмений, бывший благочинный Киево-Печерской Лавры, который знал о. Кукшу еще по Киеву и отравлял его оттуда в Почаев. Владыка Евмений (в схиме Ефрем), узнав о притеснениях, чинимых старцу в Почаевской Лавре, выхлопотал у Экзарха Украины Указ о переселении схиигумена Кукши в мужской монастырь Святого Апостола Иоанна Богослова, который находился в его епархии на высоком склоне правого берега Днестра, в живописном месте близ села Крещатик.
В Вербное Воскресение 1957 года о. Кукша отслужил последнюю литургию в Почаевской Лавре и стал собирать вещи, чтобы отправиться на поселение в новую обитель. Замок с его двери сняли в тот день. Люди, узнав об отъезде о. Кукши, толпами шли к двери его келий, чтобы проститься с великим старцем. Никто не знал, даже сам о. Кукша, куда его отправляют. Народ плакал. Отец Кукша через каждые 10–15 минут выходил из келий, бледный и расстроенный, чтобы преподать общее благословение приходящим, и они уходили со слезами скорби, а другие заполняли коридор, и Старец снова выходил и благословлял. Так продолжалось до 11 часов вечера.
В Великий Понедельник рано утром перед рассветом, когда в храме запели «се Жених грядет в полунощи», о. Кукша вывезли из Лавры.
В Иоанно-Богословском монастыре было очень тихо и просто. Вокруг деревья и кустарники, монастырь ничем не огорожен, в нем есть старинный небольшой каменный храм в честь Св. Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова. Братии было мало: старенький Настоятель игумен Михаил, два иеромонаха, Дамиан и Валериан, и иеродиакон Варфоломей, да еще престарелый схимонах Герасим, с которым о. Кукша жил еще на Старом Афоне. Схимонах Герасим по прибытии с Афона в 1913 г. сразу поселился на своей родине в этой обители и спокойно прожил всю жизнь: до 1939 года Черновицкая область была под Румынией, и никакие гонения не коснулись монастырей и монахов.
Отец Кукша свободно вздохнул в обители Апостола Любви, почувствовав ее и от своих новых сожителей. Но жизнь тихой обители резко изменилась. Люди узнали, где находится великий старец, и началось настоящее паломничество: целыми днями по горной тропе вереницей тянулись богомольцы. В храме уже стало тесно, летом в праздники всенощные бдения и литургии совершали под открытым небом. В других деревянных корпусах устроили гостиницу, для паломников. Бедный и безвестный монастырь стал знаменит и богат. Жертвы поступали отовсюду. На пожертвованные лично о. Кукше средства на чердаке 2-х этажного корпуса устроили 3-й этаж, соорудив несколько просторных келий. Все монахи в изобилии были обеспечены продуктами питания, одеждой, обувью, бельем, постелями, одеялами. Была закуплена новая посуда и всякий кухонный инвентарь. Напротив кухни в скале устроили большое помещение - кладовую для хранения продуктов и овощей. Кроме этого о. Кукша помогал и нуждавшимся монашкам, жившим в своих келиях в миру и в монастырях. Он часто через матушку Херувиму посылал продукты питания и вещи в Киевский Флоровский женский монастырь «Мариюшке» (в схиме Магдалина, которая заведовала монастырской богадельней) для больных и немощных монашек, а также в женский Введенский монастырь.
Отец Кукша ежедневно причащался Святых Христовых Тайн и говорил, что Причастие - это Пасха, и заставлял после Причастия читать Пасхальный канон даже Постом. Он всех встречал приветствием: «Христос Воскресе!», всех называл «деточка», часто говорил: «Сподоби, Господи, в веке сем пожить, Богу угодить и Царство Небесное получить» (наследовать).
Отец Кукша очень не любил тщеславие, всегда старался оградить или исправить от него своих духовных чад, да и всех вообще. Он учил, чтобы ничего не делали напоказ, запрещал открыто в руках держать четки, советовал с правой стороны верхней одежды изнутри пришить к поле карман и в нем держать четки, чтобы левой рукой их перебирать, читая Иисусову молитву, в пути, в храме, в автобусе, в поезде и т. д. Одеваться велел, ничем не отличаясь от всех людей.
Он всегда учил и напоминал идти средним «царским» путем: особенно не замаливаться и не поститься без меры, никому не давал строгих постов, говорил: «Придет время - поел бы, да не дадут! Поел благодари Бога. Поспал - благодари Бога. За все, за все благодари Бога!». Сам он ел с большим воздержанием.
По принятии Святого Причастия в воскресенье и праздничные дни, после обеда о. Кукша отправлял всех нас отдыхать, он говорил: «Лучше - спать, чем языком болтать после причащения».
Отец Кукша благословлял класть жребий: «Когда не знаешь, как в жизни поступить, положи жребий: напиши две записочки («сделать так-то» и «не делать так-то»), скатай каждую в трубочку, положи под икону и прочитай акафист Матери Божией, а потом вынимай, не глядя, любую записку. Что в ней написано, то и выполняй. Но смотри, если положишь, да не выполнишь (!..)», - и о. Кукша строго погрозил пальцем.
Ежедневно в полпятого утра, собрав духовных чад на утреннюю молитву в свою келию, он открывал киот чудотворной иконы Казанской Божией Матери и давал всем прикладываться не через стекло, а к самой иконе, а также к афонскому благословению - иконочке св. великомученика Пантелеймона и к другим иконам и крестам. Особенно он ценил раннюю литургию. Он говорил, что на раннюю литургию ходят подвижники, а на позднюю постники. Отец Кукша не причащал даже грудных детей, если во время литургии они не присутствовали в храме. Отец Кукша учил никогда не бежать поспешно в храм, даже если придется и опоздать, но идти не спеша и творить молитву. А если нужно куда-либо идти двоим, то не рядом, а на расстоянии 5 метров друг за другом, чтобы не разговаривать, а творить Иисусову молитву в пути. Велел ложиться спать в 10 часов вечера, а в первом часу ночи вставать на молитву.
Однажды, когда о. Кукша жил еще в Почаеве, к нему подошла группа женщин: «Батюшка, мы от самого Киева пешком шли!» - «И долго вы шли? - спросил старец. - «18 дней!» - самодовольно ответили женщины - «Ну и дурочки: вы бы сели на поезд и через 10 часов в Почаеве были и Богу бы молились. А вы 18 суток ноги били, всего в пути насмотрелись и наслушались, да наверное ссорились и осуждали грехов набирались». «Было все это, батюшка», ответили пристыженные женщины, хотевшие было похвастаться перед старцем своим мнимым подвигом.
Отец Кукша имел и дар исцеления. Он многих исцелял одной своей молитвой. Одна женщина Александра Посвалюк из Бело-Калитвинского района Ростовской области (хутор Горняцкий) рассказывала, что ранее работала зав. магазином в церковь не ходила, любила повеселиться и выпить в компании, но вдруг заболела раком головы; на лбу появилась, все увеличиваясь, злокачественная синяя опухоль. Александру направили на операцию в г. Киев. Оставив дома 4-х детей (пятого имея во чреве), она со своей матерью приехала в Киев, где они пошли во Владимирский собор помолиться перед операцией Богу. У мощей Св. великомученицы Варвары Александра неутешно рыдала, мысленно прощаясь с жизнью. Один молодой мужчина, узнав от ее матери причину ее скорби, посоветовал им немедленно ехать к о. Кукше, дал его адрес, сказал, что сам едет от него. Они поехали до г. Залещиков, добравшись до о. Кукши, которому Александра поведала о своем горе. Отец Кукша не велел ей делать операцию, поисповедовал, причастил, дал ей металлический крестик, который велел все время прижимать к опухоли, что Александра и делала. Побыв у о. Кукши дня 4 и ежедневно причащаясь, Александра с матерью поехала домой. Крестик она прижимала ко лбу всю дорогу и вскоре обнаружила, что половина опухоли исчезла, на ее месте осталась белая пустая кожа. Дома недели через 2 пропала и вторая половина опухоли, лоб побелел и очистился, не осталось и следов от рака. Александра оставила свою работу в магазине, устроилась в храме, научилась читать по-славянски и, имея сильный голос, стала прекрасной псаломщицей (вот уже более 30 лет).
В то время, как о. Кукша спокойно и свободно проживал в маленьком монастыре над Днестром, в Почаеве готовилось гонение на скитских монахов. Великий Шепетовский старец Епифаний прислал в Почаевскую Лавру своих послушников сказать наместнику Севастиану, чтобы тот принял о. Кукшу в скит (в 3-х км от Лавры), иначе его закроют, ибо там нет молитвенника. Но Наместник Севастиан не внял совету великого старца, и 10 июля 1959 года скит закрыли, монахов переселили в Лавру, хозяйство разорили, храмы осквернили воинствующие атеисты. Кстати упомянуть о трагическом случае, происшедшем при закрытии скита.
Секретарь Почаевского райкома партии Ичанский, в 10 часов утра прибыв в скит, лично сам срывал в алтарях скитских храмов иконы со словами: «Если Бог есть, то пусть отнимет у меня самое дорогое!»
Ровно в 10 часов утра его старшую дочь Людмилу во Львове, где она начала свою трудовую жизнь после окончания института инженером-химиком на Львовском автозаводе, облило кислотой из взорвавшегося баллона в ее лаборатории. В больнице она промучилась до 6-ти часов вечера, когда ее отцу пришло сообщение о ее безнадежном состоянии. Ровно в 6 часов вечера Ичанский выехал со скита, а его любимая дочь преставилась в возрасте 21 года, не дожив одного месяца до своей свадьбы. На следующий день ее похоронили в Почаеве.
Волна гонения на религию коснулась тогда почти всех монастырей и храмов на Украине, в том числе и в Черновицкой области. В 1960 году закрыли Черновицкий Свято-Введенский женский монастырь, монашек перевели в мужской Иоанно-Богословский монастырь (с. Крещачик), а монахов отправили в Почаевскую Лавру. Настоятеля архимандрита Михаила (в схиме Митрофания) назначили на приход недалеко от Крещатика, а о. Кукшу в Одесский Свято-Успенский мужской монастырь при Патриаршей даче.
В Свято-Успенском Одесском монастыре о. Кукшу с любовию встретили братия обители. Ему дано было послушание исповедовать людей в храме и в алтаре вынимать частички из просфор во время проскомидии. А когда в Одессу на свою морскую дачу приезжал Святейший Патриарх Алексий I, то всегда приглашал к себе о. Кукшу «на чашку чая», любил беседовать с ним, интересовался, как было на Афоне и в Иерусалиме в старое время. Все в монастыре любили и уважали старца, только один благочинный архимандрит Филипп был к нему «неравнодушен», преследовал на каждом шагу, следил за ним, видимо имея такое задание от светской власти, притеснял и постоянно унижал его, подселил к нему в тесную маленькую келию «послушника», который фактически был «подслушником» и соглядатаем и обо всем должен был доносить благочинному Филиппу. Старец не имел привычки ни на кого жаловаться, предпочитал молчать и покрывал любовию грех брата, терпя клевету и скорби, как истинный монах.
В келии у о. Кукши не было даже своего святого уголка, иконы и святыня стояли на доске, прикрепленной к стене над его кроватью, находившейся против входной двери, а в переднем углу у теплой стены напротив печи стояла кровать для «келейников», вернее о. Кукшу подселили к келейнику Фаддею, после смерти которого его место в келии стали занимать его преемники по приказанию благочинного Филиппа. Одно время благочинный даже самолично запирал о. Кукшу, чтобы к нему никто не вошел и не общался с ним.
Отец Кукша очень дорожил жизнью в монастыре и желал умереть только в монастыре. За 4 года его жизни в Одессе у него проживало в келье 3 «келейника». Один был преклонного возраста и сам уже довольно слабый, едва обслуживал самого себя, умер от рака. Звали его Фаддей. Второй - Серафим, в преклонном возрасте пришел в монастырь из села, где у него остались жена и семья. В монастыре он ухаживал за свиньями, которых держали для семинарской кухни, а в келию о. Кукши приходил только во время обеда и на ночлег в своем грязном, вонючем халате. Никакого «ухода» о. Кукша от него не имел, сам себя обслуживал по силе возможности и говорил: «Мы сами себе послушники до самой смерти».
В последний год жизни о. Кукши Патриарх Алексий I благословил его на самолете прилететь в Москву и приехать в Троице-Сергееву Лавру на праздник обретения мощей св. Сергия Радонежского. Отец Кукша в 90-летнем возрасте за послушание отправился впервые по воздуху в Москву. В Троице-Сергиевой Лавре было очень много народа и иностранных гостей, вся территория Лавры была заполнена людьми. Когда о. Кукша вышел из храма, люди подняли его на свои плечи и не отпускали долгое время, а он благословлял народ на все четыре стороны и смиренно просил отпустить его. Иностранные гости и все, кто впервые видели такое зрелище, спрашивали, кто этот старец, которого так любит народ?
Возвратившись в Одессу, о. Кукша продолжал безропотно нести свой крест, приговаривая: «Монахи не жалуются и не оправдываются». Осенью 1964 года он заболел: в очередном приступе злобы келейник Николай в октябре месяце в 1-м часу ночи выгнал о. Кукшу раздетым из кельи. Намереваясь пройти к коровнику, старец, блуждая в темноте где-то по винограднику, упал в яму, повредив ногу (трещина в кости), и так лежал в той яме до утра, пока братия, идущие в храм на службу, не услышали его слабые стоны и вытащили из ямы. Отец Кукша сильно простудился, его уложили в постель, к больной ноге привязали поперечную палочку, чтобы он не смог обуть сапоги и уйти в церковь, без которой он не мог прожить и дня.
Кровать его стояла под самым окном у холодной стены, за которой был неотапливаемый коридор, он застудился еще больше, получил двустороннее воспаление легких.
Матушка Херувима ухаживала за о. Кукшой, не отходя от него ни днем, ни ночью. Келейника на то время переселили из кельи, а благочинный Филипп был в отъезде, находясь в г. Москве. Вместе с матушкой Херувимой за о. Кукшой ухаживали его духовные чада: схимонахиня Мария-коровница, медсестра монастырской больницы Анастасия (в схиме Ангелина), и приехавшая из Почаева его близкая духовная дочь схимонахиня Феофания. Они не отходили от батюшки и даже на ночь оставались в его кельи, позволяя себе только краткий сон.
В ночь с 23 на 24 декабря (по н. ст.) 1964 года отец Кукша перестал дышать... Когда во 2-м часу ночи проснулись дежурившие матушки, его душа уже отлетела в потусторонний мир. Как при жизни о. Кукша скрывал свои добродетели, так и при кончине он пожелал умереть без свидетелей.
Согласно рапорту поданому митрополитом Одесским и Измаильским Агафангелом, Священный Синод Украинской Православной Церкви 4 октября 1994 г. принял решение о канонизации схиархимандрита Кукши (Величко). День обретения мощей преподобного Кукши Нового - 16/29 сентября - стал Днем его памяти.
Преподобный отче наш, Кукшо, моли Бога о нас!
Житие составлено по рассказу монахини Варвары,
Ровно 20 лет назад, 29 сентября 1994 года, митрополит Одесский и Измаильский Агафангел совершил обретение мощей известного всему православному миру старца Кукши Одесского. Предлагаем вниманию читателей портала краткое житие преподобного Кукши, 10 историй совершенных им чудес, а также молитвы и тропари, ему посвященные.
Схиигумен Кукша родился в 1874 году в селе Гарбузинка Херсонской губернии (ныне Николаевская область) в благочестивой крестьянской семье Кирилла и Харитины Величко. У них было четверо детей: Феодор, Косьма (будущий отец Кукша), Иоанн и Мария.
Мать преподобного в юности желала быть монахиней, но родители благословили ее на замужество. Она же молилась Богу, чтобы кто-либо из ее детей сподобился подвизаться в иноческом чине.
Косьма с молодых лет любил тишину и уединение, имел большое сострадание к людям. Был у него двоюродный брат, одержимый нечистым духом. Косьма поехал с ним к одному старцу, изгонявшему бесов. Старец исцелил юношу, а Косьме сказал: «За то только, что ты привез его ко мне, враг будет мстить тебе - ты будешь гоним всю жизнь».
В возрасте 20 лет Косьма впервые отправился паломником в вместе со своими односельчанами, а на обратном пути посетил Святую Гору Афон. Здесь душа молодого человека возгорелась желанием служить Богу в ангельском образе. Но прежде он возвратился домой за родительским благословением.
Приехав в Россию, Косьма навестил киевского чудотворца Иону, известного своей прозорливостью. Благословляя юношу, старец коснулся его головы крестом и неожиданно сказал: «Благословляю тебя в монастырь! Будешь жить на Афоне!»
Кирилл Величко не сразу согласился отпустить сына в монастырь. А мать батюшки, получив разрешение мужа, с великой радостью благословила свое чадо Казанской иконой Божией Матери, с которой святой не расставался всю свою жизнь, и которая была положена ему в гроб после кончины.
Так в 1896 году Косьма прибыл на Афон и поступил послушником в Русский Свято-Пантелеимонов монастырь.
Через год игумен благословил его с матерью снова посетить Иерусалим. Здесь с Косьмой произошли два чудесных события, послуживших знамениями его будущего.
В Иерусалиме есть Силоамская купель. Существует обычай погружаться в этот источник всем паломникам, особенно бесплодным женщинам, и по преданию, которая первая успеет погрузиться в воду, будет иметь дитя.
Косьма с матерью тоже ходил погружаться в Силоамскую купель. Случилось так, что в полумраке сводов кто-то толкнул его со ступеней, и он неожиданно упал первым в воду прямо в одежде. Женщины с сожалением закричали, что первым в воду погрузился юноша. Но это было знамением свыше, что у отца Кукши будет много духовных чад. Он всегда говорил: «У меня тысяча духовных чад».
Второе знамение случилось в Вифлееме. Поклонившись месту Рождения Христа-Богомладенца, паломники стали просить охранника разрешить им взять святого масла из лампад, но тот оказался жестоким и несговорчивым. Вдруг одна лампада чудесным образом опрокинулась на Косьму, облив весь его костюм. Люди окружили юношу и руками собирали с него святое масло. Так Господь показал, что через отца Кукшу множество людей будет получать Божественную благодать.
Через год после приезда из Иерусалима на Афон он получил благословение еще раз побывать во Святом Граде и нести послушание у Гроба Господня.
По возвращении на 28 марта 1902 года послушник Косьма был пострижен в рясофор с именем Константин, а 23 марта 1905 года - в монашество и наречен Ксенофонтом. Его духовным отцом стал старец-подвижник Мелхиседек, который подвизался отшельником и был монахом высокой духовной жизни.
В 1912–1913 годах из-за нестроений на Афонской Горе греческие власти потребовали выезда с Афона многих русских монахов, в том числе и будущего святого. «Так Богу угодно, чтобы ты жил в России, там тоже надо спасать людей», - сказал его духовный отец.
Так афонский монах Ксенофонт оказался насельником Киево-Печерской Лавры. Здесь 3 мая 1934 года он был рукоположен в иеромонаха.
Батюшка очень хотел принять великую схиму, но по молодости лет ему отказывали в его желании. Как-то, переоблачая мощи в Дальних Пещерах, преподобный взмолился святому схимнику Силуану о том, чтобы принять схиму. И вот в 56-летнем возрасте отец Ксенофонт неожиданно тяжело заболел - как думали, безнадежно. Умирающего постригли в великую схиму и нарекли ему имя в честь священномученика Кукши Печерского. Вскоре после пострига отец Кукша стал поправляться, а затем и совсем выздоровел.
Это были годы жестоких гонений на Православную Церковь. Когда Лавры коснулась волна самосвятских расколов, отец Кукша был примером для других в сыновней верности канонам Матери-Церкви.
Однажды из Полтавы в Киево-Печерскую Лавру прибыл ее бывший насельник митрополит Серафим, желавший прежде кончины посетить любимую обитель и проститься с ней. Когда отец Кукша подошел к нему за благословением, митрополит воскликнул: «О, старец, тебе давно в этих пещерах место уготовано!»
С 1938 года для батюшки начался тяжелый десятилетний исповеднический подвиг. Его как «служителя культа» приговаривают к пяти годам лагерей в городе Вильва Молотовской области, а после отбытия этого срока - к пяти годам ссылки. Так в возрасте 63-х лет отец Кукша был послан на изнурительные лесоповальные работы. Работали по 14 часов в сутки, получая очень скудную и плохую пищу.
В то время , который хорошо знал отца Кукшу и ценил за его добродетели. Однажды Владыка под видом сухарей смог передать в лагерь преподобному 100 частиц сухих Даров, чтобы батюшка Ими причащался. Но разве мог он один потреблять Святые Дары, когда многие священники, монахи и монахини, долгие годы находившиеся в заключении, были лишены этого утешения?
Под большим секретом все они были оповещены, и в назначенный день заключенные-священники в епитрахилях, сделанных из полотенец, по дороге на работу незаметно от конвоя быстро разрешали от грехов монахов и монахинь и указывали, где спрятаны частички Святых Даров. Так в одно утро в лагере причастились 100 человек. Для многих это было последнее Причастие в их многострадальной жизни…
В лагере с батюшкой произошло еще одно чудесное событие. На Пасху отец Кукша, слабый и голодный, шел вдоль колючей проволоки, за которой повара носили противни с пирогами для охраны. Над ними летали вороны. Преподобный взмолился: «Ворон, ворон, ты питал пророка Илию в пустыне, принеси и мне кусочек пирога!» И вдруг услышал над головой «кар-р-р!» - и к ногам его упал пирог с мясом. Это ворон стащил его с противня у повара. Батюшка поднял пирог со снега, со слезами возблагодарил Бога и утолил голод.
В 1948 году, после окончания заключения и ссылки, отец Кукша вернулся в Киево-Печерскую Лавру и был с великой радостью принят братией. Закаленный в горниле страданий, батюшка начал нести здесь подвиг старчества, окормляя множество верующих людей. За это КГБисты приказали духовной власти перевести старца из Киева куда-нибудь подальше, в глухое место.
В 1953 году отца Кукшу перевели в . Здесь он был назначен на послушание киотного у чудотворной Почаевской иконы Пресвятой Богородицы, а также на протяжении трех лет служил раннюю литургию в Пещерном храме и исповедовал людей.
Однажды, когда он стоял у чудотворной иконы Божией Матери, у него на ноге лопнула вена. Налился полный сапог крови. Осмотреть больную ногу пришел знаменитый своими чудесными исцелениями игумен Иосиф (в схиме Амфилохий, ныне канонизирован). Диагноз был неутешительным: «Собирайся, отец, домой», т. е. умирать.
Все монахи и миряне горячо со слезами молились Матери Божией о даровании здоровья дорогому и любимому старцу. Через неделю игумен Иосиф опять пришел к отце Кукше и, увидев почти зажившую рану, в изумлении воскликнул: «Вымолили чада духовные!»
Духовная дочь батюшки рассказывала, что однажды, во время совершения Божественной Литургии отцом Кукшей, она видела в алтаре пещерного храма благолепного мужа, ему сослужащего. Когда она сообщила об этом отцу Кукше, тот сказал, что это был преподобный Иов Почаевский, который всегда служит вместе с ним, и строго приказал никому не открывать этой тайны до самой его смерти.
Так протекала жизнь старца в Почаевской обители, но враг рода человеческого и здесь воздвиг гонения на него, и чтобы обезопасить батюшку от нападок со стороны ненавистников, епископ Черновицкий Евмений в 1957 году перевел его в Свято-Иоанно-Богословский монастырь села Крещатик Черновицкой епархии. Годы жизни здесь были тихими и спокойными для отца Кукши. Но в 1960 году сюда переселили монахинь из расформированного Черновицкого женского монастыря.
После этих событий отец Кукша переехал в Одесский Свято-Успенский Патриарший монастырь, ставший последней пристанью в его скитаниях. Здесь основным послушанием старца стала исповедь. Причащался он каждый день, очень любил раннюю литургию. Говорил: «Ранняя литургия - для подвижников, поздняя - для постников».
Многим запомнилось, как во время обеда отец Кукша брал в руки стоявший на столе в рамочке небольшой портрет Святейшего Патриарха Алексия I, целовал его и говорил: «Мы со Святейшим чай пьем». Слова его оказались пророческими.
Приезжая в Одессу на свою дачу, Патриарх Алексий I всегда приглашал к себе отца Кукшу на чашку чая, любил беседовать с ним, интересовался, как было на Афоне и в Иерусалиме в старое время.
Святой Кукша стал восприемником при монашеском постриге Блаженнейшего митрополита Киевского и Всея Украины Владимира (Сабодана).
Духовным чадам батюшка говорил: «Матерь Божия хочет взять меня к себе, но молись - и Кукша будет жить 111 лет! А то 90 лет - и Кукши нету, возьмут лопаточки и закопают».
Осенью 1964 года он заболел: в приступе злобы келейник Николай в октябре месяце в 1-м часу ночи выгнал отца Кукшу раздетым из кельи. В темноте старец упал в яму, повредив ногу, и так пролежал до утра, пока его не обнаружили братия. Старец заболел двусторонним воспалением легких. Несмотря на старания близких, он так и не оправился от болезни.
Блаженный подвижник предвидел обстоятельства и время своей кончины. За несколько мгновений до смерти старец сказал: «Престало время» и очень спокойно отошел ко Господу.
Власти, боясь большого стечения народа, распорядились не принимать телеграмм из Одессы с оповещением о кончине отца Кукши, требовали совершить погребение на его родине. Но наместник монастыря, вразумленный Богом, мудро ответил: «У монаха родина - монастырь».
После блаженной кончины старца свидетельством его святости явились чудеса, совершавшиеся на могиле преподобного, и 29 сентября 1994 года правящий архиерей, митрополит Одесский и Измаильский Агафангел, совершил обретение мощей старца, а 22 октября того же года было совершено его прославление в лике преподобных.
Еще при жизни святой Кукша завещал всем приходить к нему на могилку со своими скорбями, обещая ходатайствовать за всех перед Богом.
Сегодня мощи преподобного Кукши почивают в Одесском Свято-Успенском монастыре, по завету святого источая благодатную помощь всем, кто с верою к нему обращается.
ЧУДЕСА ПРЕПОДОБНОГО КУКШИ
История 1. «Если ты дашь обет Богу изменить свою жизнь и будешь ходить в храм, то дочь твоя будет здорова»
Одно из первых чудес, явленных преподобным Кукшей, произошло еще в заключении. Господь открыл старцу, что у одного из охранников дома заболела дочь. «Чадо, возьми отпуск, поезжай домой, тебя отпустят. У тебя дома заболела дочь», - напутствовал его святой. Тот не поверил, что его могут отпустить: «Летом не отпустят», - сказал он. Охранник ушел, а старец молился о нем и о его больной дочери. Не прошло и часа, как тот вернулся, говоря, что пришла срочная телеграмма, в которой сообщалось, что дочь сильно заболела, и начальство отпускает его съездить домой. «Помолись, отец, о ней, - попросил он, - ведь она у меня одна, Анной зовут». Старец ответил: «Если ты дашь обет Богу изменить свою жизнь и будешь ходить в храм, то дочь твоя будет здорова». Тот заплакал, как дитя, и дал обет. По молитвам преподобного девочка получила исцеление.
История 2. 102-летний ученик преподобного Кукши
В Иоанно-Предтеченском монастыре города Кунгура в марте 2014 года принял постриг в великую схиму с именем преподобного Кукши Одесского 102-летний монах Никон. В годы Великой Отечественной Войны он служил минометчиком, был тяжело ранен в руку осколком, который так и не удалось извлечь. Со временем осколок стал вызывать нестерпимые боли, и тогда Никон поехал к своему духовному отцу. Преподобный Кукша внезапно отправил его срубить на дрова сухую липу. Изнемогая от боли, Никон за послушание пошел рубить дерево. И после первых ударов топором осколок внезапно сам выскочил из руки, а монах получил исцеление.
История 3. «Полная келлия бесов, и все бегут гурьбою в двери!!!»
Один молодой послушник, не понимая, зачем батюшка каждый вечер окропляет свою келлию святой водой, как-то спросил его: «Батюшка, зачем это вам надо окроплять? Что оно дает?» Прошло дня три. Отец Кукша зашел к послушнику в келлию и на глазах у него начал окроплять ее святой водой. Впоследствии монах рассказывал: «И вдруг я такое увидел, такое увидел! Полная келлия бесов, и все бегут гурьбою в двери, да не успевают, вываливаются один через другого...» Окропив келлию, старец спросил: «Ну что, видел, что оно дает?»
История 4. Сила милостыни
Старец придавал большое значение милостыни. Его духовная дочь попросила у кого-то книжку с акафистом, хотела переписать себе. В храме она положила книжицу возле свечного ящика, где продавал свечи ее знакомый инок Фаддей, а сама пошла к помазыванию елеем. Когда она вернулась, обнаружила, что книжки нет. Женщина стала скорбеть, ведь книжка была чужая, и со своей бедою обратилась к отцу Кукше. «Не скорби, проси, чтобы Господь принял это как милостыню. А враг милостыни не любит, он все вернет, вернет», - был ответ батюшки. На другой день вечером книжка лежала на том же месте, где ее положили. Отец Фаддей рассказал: «Вот, принесли люди, сказали, что нашли в трамвае эту книжку. Не знали, куда деть, думали-думали и решили в монастырь сдать. Пришли в монастырь и положили на то самое место, где она и была».
История 5. Подсказка для ученого
Один раз к преподобному приехал известный ученый, у которого была какая-то неразрешимая задача в его научной работе. В беседе с ним отец Кукша своими простыми словами навел его на мысль о правильном решении вопроса. Ученый, выйдя из келлии, в радостном изумлении рассказывал, как неученый старец помог ему открыть секрет его научных изысканий.
История 6. «Терпи и молись, твой муж будет христианином!»
К старцу часто приезжала его духовная дочь Елена. Она была научным работником-химиком, а муж ее - горным инженером, крупным специалистом по горным породам. Она очень скорбела о том, что муж не крещен и даже хотела разойтись с ним, но старец велел ей: «Терпи и молись, твой муж будет христианином!» Уже после смерти старца она поехала в Псково-Печерскую обитель и уговорила мужа проводить ее туда. В Печерском монастыре есть Богом зданные пещеры, где погребают усопших монахов. Елена предложила мужу посмотреть на гробы, которые здесь по обычаю не закапывают, а ставят один на другой в пещерах, в которых явственно чувствуется благодать Божия. Когда муж Елены увидел своды пещер, он, как горный инженер, был поражен тем, что сыпучий песчаник веками не осыпается, держится как камень, и обвалов не происходит. Такое явное чудо произвело на него сильное впечатление. Благодать Божия коснулась его сердца. Он пожелал немедленно креститься, а потом повенчался с женой и по-детски был предан Богу и духовному отцу.
История 7. «Вдруг я увидел преподобного Кукшу, который, приблизившись, положил мне руку на лоб…»
Воспитанник Одесской духовной семинарии Александр заболел воспалением легких в тяжелой форме. Температура поднялась до 39,9 градусов. И фельдшер семинарии, и живущие с ним в комнате были в тревоге за него. В ночь на 12 декабря 1994 года, когда Александр впал в забытье, они вызвали скорую. Больной, находясь в беспамятстве, вслух призывал имя преподобного Кукши. Вдруг он замолк и на время показался безжизненным. Испуганные этим друзья стали трясти его, называя по имени. Внезапно Александр пришел в себя и поднялся с кровати. К удивлению всех он выглядел совершенно здоровым. Померили температуру - градусник показал 36,6°. Тогда его спросили о такой внезапной перемене состояния. Александр рассказал, что, когда ему было крайне тяжело и появилось ощущение, что жизнь его покидает, он увидел преподобного Кукшу, который, приблизившись, положил ему руку на лоб. Внезапно он ощутил сильнейший прилив благодатной силы, которая прошла трижды от головы до ног. Тогда он почувствовал, что кто-то его трясет и зовет по имени. Очнувшись, он почувствовал себя исцеленным. Приехавшие вскоре врачи нашли его здоровым.
Одна женщина, тяжело страдавшая болезнью ног - тромбофлебитом, приехала из Москвы в Свято-Успенский Одесский монастырь помолиться преподобному Кукше. Тяжко болели ноги, вены распухли, и она, совершенно обессилев, припала к раке со святыми мощами и прошептала: «Преподобне отче Кукшо, помоги!» И только в Москве, сойдя с поезда на перрон и побежав навстречу сыну, она поняла, что исцелена: опухоль исчезла, вены стали нормальными, боль ушла. Тогда эта женщина еще не знала жития преподобного Кукши, который при жизни тоже страдал болезнью ног.
Весной 1996 года рассказ об этом исцелении узнала одна певчая Свято-Никольского храма города Пушкино Московской области. Через несколько дней после услышанного к ней зашла соседка в страшном горе: у мужа гангрена ног, ампутация неизбежна. Певчая рассказала ей о преподобном Кукше и его особой милости к страждущим болезнью ног. Тотчас был отслужен в храме молебен преподобному. Тем временем больного перевезли на операцию в Москву. Все уже было готово к ампутации, но врачи заметили, что кровообращение стало восстанавливаться. «Вас спасло чудо», - так сказали больному врачи, которые, конечно же, ничего не знали ни об отслуженном молебне, ни о скором помощнике и чудотворце преподобном Кукше.
История 9. Чудо исцеления больного ребенка
Через несколько дней после прославления преподобного Кукши одна раба Божия поделилась своей радостью. У нее болел ребенок, несколько дней у него была очень высокая температура, и родители уже не знали, чем ему можно помочь. Эта женщина была на прославлении преподобного и получила частицы облачения и гроба. Дома ее встретили с упреками, что ребенок болен, а матери нет. Она сразу пошла к сыну и, помолившись, приложила частицы облачения и гроба к его голове. Ребенок уснул и на следующий день проснулся абсолютно здоровым.
История 10. Воскрешение умершей девочки
По молитвенному предстательству преподобного Кукши Господь воскресил из мертвых младенца. В Одессе, в одной православной семье, в ночь с 7 на 8 января 1996 года внезапно заболела двухлетняя Ксения. Температура резко поднялась выше 39 градусов и продолжала расти. Девочка начала метаться в жару. Бабушка Ксении, врач по профессии, видя ее крайне тяжелое состояние, попросила свою дочь - мать девочки - вызвать скорую. Пока она говорила по телефону, Ксения внезапно затихла. Бабушка начала осматривать внучку: сердце ее не билось - жизнь оставила девочку. «Скорую не надо, уже поздно...», - сказала она дочери. В отчаянии мать ребенка встала на колени перед иконами и начала слезно молиться: «Господи, возьми мою душу, а ее душу оставь!» После долгой молитвы она вспомнила, что осенью 1994 года в Свято-Успенском Одесском монастыре ей дали частицы облачения и гроба преподобного Кукши. Призвав имя святого, мать взяла эти частицы и приложила ко лбу умершей девочки. Вдруг Ксения глубоко вздохнула - жизнь вернулась к ней. Когда девочка окончательно пришла в себя, то, показав рукой на икону преподобного, попросила мать: «Дай мне Кукшу...». Прибывший врач, осмотрев девочку, сказал, что никаких оснований для вызова скорой он не нашел. В семье этот день называют вторым днем рождения Ксении.
МОЛИТВА И ТРОПАРИ
О преподобне и богоносне отче наш Кукшо, обители Успения Божией Матери похвало, богоспасаемаго града Одессы неувядаемый цвете, кроткий пастырю Христов и великий за нас молитвенниче, усердно к тебе прибегаем и с сокрушенным сердцем просим: не отыми покров твой от обители нашей, в нейже подвигом добрым подвизался еси. Буди помощник благий всем благочестиво живущим и добре труждающимся в ней. О добрый наш пастырю и богомудрый наставниче, преподобне отче Кукшо, призри милостивно на предстоящия люди, умиленно молящиеся и просящие от тебе помощи и заступления.
Помяни всех, веру и любовь к тебе имущих, имя твое молитвенно призывающих и на поклонение мощем твоим святым приходящих, и вся во благих прошения их милостивно исполни, осеняя их святоотеческим твоим благословением. Избави, святый отче, от всякаго навета вражия Церковь нашу святую, град сей, обитель и землю нашу, и не остави заступлением твоим нас немощных, грехами и скорбями многими обремененных.
Озари, преблаженне, ум наш светом лица Божия, укрепи благодатию Господнею жизнь нашу, да в Законе Христове утвердившеся, неленостно по пути заповедей святых потечем. Осени твоим благословением нас и всех в скорбех сущих, болезнями душевными и телесными одержимых, исцеление, утешение и избавление даруй. Над всеми же сими испроси и нам свыше дух кротости и смиренномудрия, дух терпения и покаяния, отступившим от православныя веры и погибельными ересьми и расколами ослепленным вразумление, во тьме неверия блуждающим светом истиннаго Богопознания просвещение, раздоров и нестроений утоление, умоли Господа Бога и Пресвятую Богородицу даровати нам тихое и безгрешное житие.
Поминай нас, недостойных, у престола Вседержителя, испроси мирную христианскую кончину и сподоби нас помощию твоею спасение вечное улучити и Царствие Небесное унаследовати, да славословим велия щедроты и неизреченныя милости Отца и Сына и Святаго Духа, в Троице поклоняемаго Бога, и твое отеческое заступление во веки веков. Аминь.
Тропарь, глас 4:
От юности мир суемудренный и лукавый оставил еси, божественною свыше просветився благодатию, преподобне, многим терпением во временней жизни подвиг совершил еси, темже источаеши чудес благодать всем, с верою приходящим к раце мощей твоих, Кукшо преблаженне отче наш.
Кондак, глас 8:
Подвижника благочестия искусна, новаго исповедника веры отеческия преподобнаго Кукшу верно вси ублажим, яко пастыря истиннаго, старца благостнаго, иноков наставника, утешителя малодушных, целителя недужных, и по кончине показующаго светлость жития своего. И днесь в память его притекше, радостно возопием: яко имея дерзновение к Богу, многообразных нас избави обстояний, да зовем ти: радуйся, утверждение людем православным.
Святой Кукша был священноиноком Киево-Печерской Лавры, откуда в начале двенадцатого века (в 1115 году) пришел он в землю вятичей - язычников для проповеди им Святого Евангелия. Вятичи - наши предки, это небольшое славянское племя, обитавшее в древности по берегам рек Оки и Десны, в пределах нынешних Брянской, Орловской, Калужской и Тульской областей, которые в то время представляли собой непроходимые леса и дебри. Поселившись в стране лесной и дикой, наши предки ничем не отличались от дикарей. По свидетельству Святого Преподобного Нестора Летописца "они живут в лесах как всякий зверь и едят все нечистое", у них "браки не бывают, а сходятся между селами на игрища и на всякия бесовския песни и тут умыкают себе жен; имели же они и по две, и по три жены". Так была жалка жизнь наших предков, пока они оставались во мраке язычества.
Вятичи, проживавшие в нынешней Центральной части России удаленные от тогдашних культурных центров - Киева, Новгорода и прочих городов - значительно отставали от других славянских племен в духовной и материальной культуре. Но вот и среди них раздался голос Евангельского благовестия.
В Святом сонме праведников и подвижников Киево-Печерской Лавры в древности проводил свою подвижническую жизнь блаженный Кукша, происходивший из княжеской отрасли вятичей. Ни в житии Священномученика, ни в службе ему не упоминается о том, почему он, имея христианское имя Иоанн, сохранил языческое имя Кукши. Есть об этом несколько предположений, но, во всяком случае, народное имя провозвестника христианства не должно нас смущать, так как обычай иметь кроме христианского имени еще и народное сохранялся на Руси долгое время после принятия ею Православия.
Подвизаясь в непрестанной молитве, посте и бдении, этот ревнитель веры с великой скорбью взирал на то, что его соплеменники коснеют во мраке язычества и, быть может, не раз приходило ему на мысль взять на себя подвиг Апостольской проповеди среди родного языческого племени. И только отдаленность страны вятичей, грубость и жестокость своевольных обитателей этой области, тяжесть Апостольского подвига и нежелание расставаться со Святой и дорогой обителью Печерской удерживали блаженного Кукшу от исполнения его заветной мысли.
2-го мая 1115 года в Киеве происходило великое торжество, перенесение Святых мощей Мучеников князей Бориса и Глеба из старой деревянной церкви в новый каменный благолепный храм, заложенный Святославом Ярославичем и оконченный сыном его Олегом Святославичем Северским, владетелем вятичей, Ко дню этого торжества в Киев кроме Олега прибыл брат его Давид Святославич Черниговский и Владыка Феоктист, Епископ Черниговский, которые много говорили о необходимости просвещения светом Христовой веры доброго, но в то же время дикого племени вятичей.
Именно теперь Святой Кукша принял решение взять на себя подвиг проповеди веры Христовой среди своих соплеменников. Брянский край служил передовым постом проповеднической деятельности Святого Кукши и опорой для дальнейших успехов веры Христовой в земле вятичей.
Из летописи известно, что Святой Кукша отправился на проповедь к вятичам со своим учеником Никоном по реке Десне, так как в древности лучшими и удобнейшими путями сообщения служили реки. Таким образом, с достоверностью можно предположить, что первая Евангельская проповедь Святого Кукши началась в пределах нынешнего города Брянска. Вот почему для брянцев должна быть в особенности достопамятна Равноапостольная деятельность Священномученика Кукши.
Из Печерского Патерика известно, что проповедь Кукши сопровождалась великими знамениями и многими чудесами, что привлекало умы и сердца наших предков к проповеднику Христианской веры, свидетельствуя о Божественном посланничестве угодника Божия.
Для вятичей, добывавших средства к жизни земледелием большое значение имели благоприятные погодные условия. Известно, что во время проповеди Священномученика Кукши, при случившейся долговременной засухе, местные ведуны и бабки к своему окончательному посрамлению истощили все заклинания и заговоры, чтобы вызвать благодетельный дождь, но дождя все не было. И тогда Святой Кукша, помолившись Господу Богу, даровал нашим предкам столь понятное знамение всемогущества Божия, как обильный дождь на их изсохшие поля.
Но не всем была по душе деятельность Кукши. Если колдуны и чародеи даже и доныне имеют особое значение для некоторых людей, то в древние языческие времена они всецело владели душами народа. Понятно, что появление проповедников Христианства лишало их былого влияния. Вот почему языческие жрецы и поклонники всякого колдовства разжигали в себе чувство глубокой ненависти к проповедникам Истины, которые отняли у них народное доверие, и многочисленными чудесами, преимущественно же исцелением больных, привлекали к себе многих. Ревнителям старины распространение новой веры казалось крушением прежних устоев жизни. А проповедники Евангелия являлись в их глазах врагами народа, влекущими его к неизвестному и, по их мнению, худшему будущему. Эти ревнители старины и идолопоклонничества решили убить Святого Кукшу и его ученика и сподвижника инока Никона. Священномученик Кукша сознавал, какую ненависть возбуждал он среди языческих жрецов, и, конечно, мог предвидеть, что эта ненависть побудит их к насилию.
Поэтому Святой подвижник постом и молитвой готовил себя к мученической Христианской кончине. Само собой разумеется, что пламенная любовь к людям и ревность к Богу, которая вела его к просвещению во тьме сидящих, также понудила его пренебречь опасностями дальнего пути и жизни среди не знающих законов людей, которые не вменяли себе во грех грабеж и убийство.
Так о чудесах и подвигах Святого Кукши в Печерском Патерике свидетельствует Святой Симеон, Епископ Владимирский: "Могу ли умолчать, говорит он, и о сем Священномученике, черноризце того же Печерского монастыря, Кукше, о котором все ведают, как он бесов прогнал, вятичей крестил, дождь свел с неба, озеро изсушил и многие чудеса сотворил и, после многих мук, усечен был с учеником своим Никоном". Святой Кукша был предан мучению и умерщвлен с учеником своим в пределах города Мценска (Орловская область). Так закончилась многотрудная и преславная земная жизнь просветителей нашего Брянского края - Священномученика Кукши и ученика его Никона. Что сделалось с мощами Святого Никона остается неизвестным. А тело Святого Кукши, по его завещанию, из Мценска было перенесено в город Брянск, а затем по реке Десне доставлено в Киев, где и доныне Святые мощи его почивают в нетлении в Ближних пещерах Киево-Печерской Лавры.
В 1903 году в Брянск был доставлен образ Святого Кукши с частицей его мощей. В настоящее время о местонахождении этой Святыни ничего не известно.
1. Печерская обитель
Имя преподобного Кукши (или Купши), инока Киевского Печерского монастыря, проповедовавшего христианскую веру среди язычников-вятичей и принявшего от них мученическую смерть в начале XII века, едва ли говорит что-то современному читателю. Это кажется особенно странным, потому что вятичи, как известно, - самое восточное из всех восточнославянских племен и именно их обычно считают своими ближайшими предками жители многих областей Центральной России. А значит, преподобномученик Кукша, "апостол вятичей" (как иногда именуется он в церковной литературе), должен был бы почитаться одним из главных просветителей и крестителей нашего Отечества.
А между тем в древней Руси, не в пример нам, о его подвиге знали и помнили. Спустя много лет после его мученической гибели епископ Владимиро-Суздальский Симон (1214-1226), один из авторов Патерика Киевского Печерского монастыря (сборника рассказов о житии и подвигах печерских монахов), так писал о нем в своем послании к печерскому же постриженнику Поликарпу: "Как добровольно можно умолчать об этом блаженном черноризце... о котором всем известно, как он бесов прогнал, и вятичей крестил, и дождь с неба свел, и озеро иссушил, и много других чудес сотворил, и после многих мучений убит был с учеником своим"(1). Рассказывая о других печерских старцах, епископ Симон ссылался обычно на какие-то литературные источники: например, на Житие основателя Киево-Печерского монастыря преподобного Антония или на так называемую Печерскую летопись (оба памятника, к сожалению, не дошли до нашего времени). В рассказе же о Кукше ограничился словами: "...его же вси сведають" - то есть ясно дал понять, что известность преподобного выходила далеко за рамки Печерской обители и достигала пределов его епархии - Владимиро-Суздальской Руси.
Киевский Печерский монастырь, с которым, очевидно, была связана большая часть жизни преподобного Кукши, ведет свою историю с 40-х годов XI века, когда русский инок Антоний, постриженник одного из греческих афонских монастырей, вернувшись на Русь, обосновался на крутом, поросшем лесом берегу Днепра, в окрестностях стольного града Киева, близ княжеского села Берестовое. По преданию, пещерку, в которой поселился Антоний, "ископал" будущий киевский митрополит Иларион, ближайший сподвижник князя Ярослава Мудрого, тогда еще священник берестовской церкви Святых Апостолов. Со временем к Антонию начали приходить братия, и так возник монастырь, получивший название Печерского. При первых игуменах - Варлааме, великом подвижнике Феодосии и его преемнике Стефане - монастырь постепенно вышел на поверхность; киевский князь Изяслав Ярославич даровал ему землю на берестовской горе, а затем была построена церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы, получившая название "Великой".
С самого своего возникновения монастырь сильно отличался от других тогдашних русских монастырей - и более строгими порядками, и исключительными подвигами братии. Рассказы о первых печерских подвижниках наполнены описаниями их борьбы с искушениями плоти. Монахи годами жили в пещерах, на хлебе с водой, облачались во власяницы, сносили лютую стужу, живыми закапывали себя в землю... В этот, начальный период развития русского христианства нащупывались различные пути к пониманию истинной сущности нового учения. Путь обретения спасения и вечной жизни, предложенный Антонием, - через физическое страдание и внешнее самоотречение - был тяжек, почти неосуществим, но он поразил воображение русских людей и поднял авторитет монастыря на недосягаемую высоту. Уже при игумене Феодосии в монастырь из Константинополя был привезен Студийский монастырский устав, который стал соблюдаться здесь очень строго и затем постепенно распространился на другие русские обители. "Оттого почтен монастырь Печерский старше прочих", - писал по этому поводу киевский летописец(2). Важно отметить и другое. Печерский монастырь возник совершенно независимо от княжеской власти, что было совсем не обычно для того времени, когда большинство русских обителей основывалось князьями. "Многие ведь монастыри от князей, и от бояр, и от богатства поставлены, - процитируем вновь летописца, - но не суть таковы, какие поставлены слезами, пощением, молитвой, бдением. Антоний ведь не имел ни злата, ни сребра, но добился всего слезами и пощением"(3). Все это очень скоро позволило печерским игуменам претендовать на нравственное руководство русским обществом и принесло монастырю славу первого истинно православного на Руси.
Уже со второй половины XI века монастырь становится настоящим рассадником святости и поставщиком епископских кадров для молодой Русской Церкви. Так, постриженниками Печерского монастыря были святой Леонтий, епископ Ростовский, принявший мученическую смерть от язычников, вероятно, в 70-е годы XI века; его преемник на ростовской кафедре святитель Исаия; епископы Переяславские Николай и Ефрем; святые Никита и Нифонт Новгородские и многие другие. Епископ Владимиро-Суздальский Симон (также постриженник Печерского монастыря) полагал, что к 20-м годам XIII века таковых иерархов-печерян насчитывалось уже около пятидесяти человек.
Исключительную роль сыграл Печерский монастырь и в развитии русской культуры, особенно книжной. Здесь создавались первые редакции древнейшей из дошедших до нашего времени русских летописей - "Повести временных лет", один из авторов которой прямо называл себя "худым и недостойным рабом" (то есть учеником) преподобного Феодосия. Творил здесь и знаменитый Нестор, считающийся (может быть, и не вполне справедливо) автором русской летописи, но достоверно известный как автор двух других выдающихся произведений древнерусской литературы - "Чтения о житии и о погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба" и "Жития преподобного отца нашего Феодосия, игумена Печерского". В Печерском монастыре жил и первый известный нам по имени русский иконописец - преподобный Алипий (Алимпий), ученик греческих мастеров, приехавших в Киев из Константинополя для росписи "Великой" Печерской церкви; и "безмездный лечец" Агапит, прославившийся своим искусством врачевателя и излечивший от тяжелой болезни, среди прочих, князя Владимира Всеволодовича Мономаха; и книжник Григорий, владелец хорошо известной в Киеве библиотеки; и не менее знаменитый князь-инок Святослав-Никола Давыдович, прозванный Святошей, который первым из русских князей отрекся от мира, предпочтя земной власти вечную молитву в стенах обители; и многие другие подвижники, прославившиеся в Киеве и по всей Русской земле своим даром чудотворения...
"Иконник" Алипий и Нестор-Летописец, Агапит-"лечец" и Никола-Святоша, а также многие другие знаменитые печерские старцы были, по-видимому, современниками и, более того, собеседниками и сподвижниками преподобного Кукши. Одни и те же молитвы возносились ими к Богу в "Великой" Печерской церкви; одни и те же идеи, витавшие в русском христианском обществе, давали им пищу для размышления и духовного подвига. Едва ли не самой актуальной для образованных русских людей в XI -XII веках становилась идея особой избранности Руси, "в последние времена" пришедшей к Богу. Лишь недавно крестившаяся Русь, подобно "работникам одиннадцатого часа" из знаменитой евангельской притчи о виноградаре, нанимавшем работников в свой виноградник и расплатившемся с ними поровну, "начав с последних до первых" (Мф. 20: 1-16), претендовала на то же воздаяние, что и народы, ранее пришедшие к христианству. Более того, буквально принимая евангельскую заповедь: "Будут последние первыми, и первые последними" (Мф. 20: 16), русские книжники не сомневались в том, что Господь, вспомнив о них и приблизив их к Себе именно "в последние времена" (а о приближении конца света в то время говорили и думали во всем христианском мире), проявил тем самым особую заботу о Своей русской пастве. "...Но вот благоволил небесный Владыка... в последние дни милость проявить к ним и не дал им до конца погибнуть в прелести идольской", - восклицал, имея в виду всех русских людей, диакон Нестор в своем "Чтении о Борисе и Глебе"(4). Распространение христианской веры "от края и до края" Русской земли казалось подлинным торжеством воплощения Божественного замысла, достойным завершением всей мировой истории, последним значимым событием, которое должно было - в соответствие с христианским учением о конце света - непосредственно предшествовать Второму пришествию Спасителя и Страшному Суду(5). И можно полагать, что именно эта идея, а вместе с ней и глубокое осознание своей личной ответственности перед Богом за судьбы мира влекли православных миссионеров в области, населенные язычниками, в самые отдаленные уголки Русской земли.
К началу XII века язычество еще оставалось религией значительного числа жителей древней Руси, особенно сельского населения. Не только в глухих уголках Ростовской или Муромской земель, но и в южной, более развитой экономически и политически части Русского государства сохранялись настоящие заповедники почти нетронутого язычества. Археологи обнаруживают следы языческих святилищ, просуществовавших до самого монголо-татарского нашествия: на них совершались языческие обряды и приносились жертвоприношения, и княжеская власть, кажется, не предпринимала никаких усилий для того, чтобы их уничтожить(6). Из показаний письменных источников мы также знаем о том, что и в XI, и в XII веках, и позднее жители сел и даже городов Руси, наряду с посещением храмов, совершали языческие тризны и молились старым божествам. В течение долгого времени княжеская власть, что называется, сквозь пальцы смотрела на сохранение языческих пережитков, особенно если речь шла о неславянском, финно-угорском населении - чуди, мери, муроме и других обитателях окраин Древнерусского государства. Как раз в конце XI - XII веке в "Чудском конце" Ростова (населенном мерянами) проповедовал преподобный Авраамий, будущий основатель Ростовского Богоявленского монастыря; именно ему, а не представителям княжеской администрации, пришлось уничтожать изваяние языческого бога Велеса, которому открыто поклонялись местные жители. Приблизительно в то же время с язычеством в Муроме столкнулся князь Константин Муромский, причтенный впоследствии к лику святых. В 70-е годы XI века среди мерян (финно-угорского населения Северо-Востока Руси) проповедовал святитель Леонтий, епископ Ростовский, а после его смерти - святитель Исаия. Во второй половине XII столетия или, может быть, несколько позже в глухие вологодские леса ушел из Киева постриженник одной из киевских обителей преподобный Герасим, основатель вологодского Троицкого монастыря. Русские иноки достигали с проповедью Слова Божия и Половецкой Степи, и мусульманской Волжской Болгарии. Но, пожалуй, наиболее выдающимся из русских проповедников-миссионеров домонгольской поры следует признать преподобного Кукшу - просветителя вятичей.
2. Кукша или Купша?
К сожалению, краткое Слово епископа Симона из Киево-Печерского патерика является по существу единственным источником наших сведений о святом: более никакими данными о нем мы не располагаем. А потому даже самые общие, самые приблизительные контуры его биографии могут быть очерчены лишь сугубо гипотетически.
Так, нам неизвестно точное время жизни преподобного Кукши. В старой справочной и церковной литературе его смерть, как правило, датируется временем около 1215 или 1217 года(7). Но это, по-видимому, тот редкий случай, когда церковная традиция не удревняла, а омолаживала то или иное событие своей истории (значительно чаще случалось наоборот). Автор Слова о Кукше и ряда других сказаний Печерского патерика епископ Симон покинул монастырь прежде 1206 года, когда стал игуменом Рождественского монастыря во Владимире, - но он нигде не дает знать, что повествует о своем современнике, жившем в обители одновременно с ним; напротив, в его сказаниях речь идет о "прежде просиявших" иноках; по его собственным словам, он рассказал Поликарпу "малое из того многого", что сам слышал, еще пребывая "в том божественном и святом монастыре Печерском". Слово о Кукше и скончавшемся одновременно с ним иноке Пимене Постнике расположено между другими рассказами Симона, которые, похоже, выстроены в хронологическом порядке: так, перед Словом о Кукше и Пимене читаются Слова о преподобном Евстратии Постнике (принявшем мученическую смерть от иудея-работорговца в городе Херсонесе в Крыму в 1097 году) и Никоне Сухом (попавшем в плен к половцам одновременно с Евстратием, но скончавшемся значительно позднее); за Словом о Кукше следуют Слова об Афанасии Затворнике (время его жизни неизвестно) и преподобном Святоше, князе Черниговском, принявшем пострижение в Печерском монастыре в 1107 году и скончавшемся после 1141 года. Следовательно, жизнь и подвиги инока Кукши должны прийтись, по крайней мере, на первую половину XII века.
В Киево-Печерском патерике можно найти и другие датирующие признаки, позволяющие несколько уточнить время жизни преподобного. Из сочинения Симона нам известно, что в тот самый день, в который погибли преподобный Кукша и его ученик, в Печерском монастыре скончался еще один старец, блаженный Пимен, прозванный Постником: перед самой своей смертью, стоя посреди церкви, он во всеуслышание воскликнул: "Брат наш Кукша ныне на рассвете убит!". "И сказавши это, умер в одно время с теми двумя святыми", - рассказывает Симон. Пимен же Постник - лицо более известное, нежели Кукша; он был современником многих печерских подвижников, о которых также рассказывается в Киево-Печерском патерике. В конце 70-х годов XI века Пимен, очевидно, уже пользовался значительным авторитетом в обители и был далеко не молодым человеком: его имя упоминается в рассказе об изгнании бесов из знаменитого печерского затворника Никиты, будущего епископа Новгородского и чтимого русского святого, причем следует здесь сразу же за именами тогдашнего игумена Печерского монастыря Никона Великого и его преемника Иоанна и ранее имен других знаменитых подвижников - будущего ростовского епископа Исаии, Григория Чудотворца, будущего печерского игумена, а затем епископа Черниговского Феоктиста и других(8). Даже если Пимен прожил долгую жизнь и преставился в глубокой старости, едва ли его кончина, а значит, и кончина Кукши могла случиться позднее первой половины, а скорее даже первой четверти XII века(9).
(В нашем распоряжении имеется еще один источник, на основании которого с некоторой долей вероятности можно предположить, что преподобный Кукша жил в Киеве в самом начале XII века и был современником киевского князя Владимира Всеволодовича Мономаха; но об этом ниже.)
Разумеется, ничего не знаем мы и о том, откуда пришел Кукша в Печерский монастырь, кем был до пострижения и сколько времени провел в обители до того, как отправился в свой последний, крестный путь. Историки высказывают предположение, согласно которому преподобный сам был родом из вятичей, чем якобы и может быть объяснено его горячее желание просветить светом христианской веры своих единоплеменников(10). В принципе это не исключено. Мы знаем, что в Печерском монастыре принимали пострижение выходцы из разных городов и областей Руси, в том числе и отдаленных от Киева, таких, например, как Курск (откуда пришел в Киев преподобный Феодосий) или Торопец (его уроженцем был преподобный Исаакий Затворник). Известно также, что еще в конце X века значительное число "лучших мужей" из Вятичской земли были переселены с семьями князем Владимиром Святославичем в города-крепости, построенные им по рекам Десне, Остру, Суле, Стугне и другим для защиты южных рубежей Руси от ее злейших врагов печенегов. Преподобный Кукша вполне мог принадлежать к потомкам одного из таких семейств, а если так, то это обстоятельство, несомненно, должно было способствовать успеху его проповеди среди вятичей(11). Но это, повторимся, не более чем предположение, увы, ничем не подтверждаемое.
Некоторый свет на происхождение Кукши могло бы, наверное, пролить его имя - очень необычное для инока. Однако с именем преподобного все обстоит также очень непросто.
Прежде всего, надо сказать, что имя Кукша - явно языческое, а не христианское. Употребление языческих имен - явление довольно распространенное в древней Руси. В первые столетия после Крещения и вплоть до XIV-XV веков, а то и позднее, здесь были в ходу, как правило, два имени, причем крестильное (то есть даваемое при крещении) употреблялось в быту значительно реже, чем исконно славянское, языческое. Даже лица духовного звания нередко называли себя языческими именами или прозвищами - таковы, например, новгородский "поп Упырь Лихой", переписавший в 1047 году книгу Толковых пророчеств для новгородского князя Владимира Ярославича, "поп пономарь" Кохан или "поп, глаголемый Лотыш, с Городища" (оба жили в XIII веке и известны по припискам к рукописям) или тверской диакон Дудко, упоминаемый в летописном рассказе о восстании в Твери в 1327 году (число примеров можно значительно умножить). Но среди иноков Печерского монастыря языческое имя Кукши следует признать исключением. (Во всяком случае, в Печерском патерике мы встречаем еще только одного подвижника, именуемого славянским, а не христианским именем, - это знаменитый князь-инок Святоша-Никола. Прозвище Святоша - очевидно, сокращение от княжеского имени Святослав, приобретшее к тому же дополнительный и вполне определенный смысл. Но и Святошу автор Патерика именует не одним только славянским именем, как Кукшу, но и христианским - хотя, кажется, крестильным, а не монашеским, - Николай.) Полагают, что имя Кукша происходит от названия птицы: кукша, или ронжа (Cractes infaustus), представитель семейства вороновых, распространена по всему северу Евразии; по крайней мере, до конца XIX века она обитала и в тех областях Центральной России, в которых жили вятичи и где, следовательно, проповедовал святой(12). Но все дело в том, что, как выясняется, имя вятичского миссионера нам в точности не известно. Большинство списков Киево-Печерского патерика, а также церковная традиция с уверенностью называют его Кукшей. Но в Арсеньевской, наиболее ранней редакции памятника, в том числе и в древнейшем Берсеневском списке, датируемом 1406 годом, имя преподобного названо иначе - Купша (причем трижды в одном и том же написании, что исключает возможность случайной описки)(13). А имя Купша может быть и сокращением церковного имени Киприан (в русском произношении Куприян).
Вопрос об имени святого приобретает особое значение в свете вот какого обстоятельства. Как явствует из одного древнерусского памятника, а именно Проложного слова о перенесении в Киев перста святого Иоанна Крестителя, в Киеве в начале XII века, при князе Владимире Мономахе (1113-1125), существовал некий Купшин монастырь; он был расположен на речке Сетомль и хорошо известен киевлянам - в данном тексте он упоминается как ориентир для обозначения местоположения киевской церкви святого Иоанна Крестителя(14). Никакими другими сведениями об этом монастыре - помимо его упоминания в Проложном сказании - мы не располагаем, точное его местонахождение, время основания, равно как и дальнейшая судьба остаются неизвестными. Упоминаемая же в памятнике церковь святого Иоанна Крестителя - скорее всего, известная из летописи церковь святого Иоанна (без уточнения, какого именно) "в Копыреве конце", близ Щекавицы (то есть как раз на Сетомли); она была заложена в 1121 году, при князе Владимире Мономахе(15), и можно думать, что именно в связи с перенесением в Киев из Константинополя частицы мощей святого Иоанна Крестителя. Если так, то Купшин монастырь получил свое название ранее 1121 года.
Совпадение имени Купша и названия Купшина монастыря позволило исследователям предположить, что судьба просветителя вятичей была каким-то образом связана с этой обителью(16). Возможно, Купшин монастырь был основан преподобным или же он какое-то время был в нем игуменом. Именно таким образом монастыри древней Руси чаще всего получали свои неофициальные названия, употреблявшиеся в повседневной жизни. Так, Печерский монастырь нередко именовали Феодосьевым; известны были в Киеве также Стефанов, или Стефанечь (Богородицкий Кловский), и Германечь (Спасский на Берестовом) монастыри. Преподобный мог перейти из Купшина монастыря в Печерский или же, наоборот, по какой-то причине покинуть Печерскую обитель и основать свой собственный, новый монастырь. Последнее было не редкостью для древнего Киева. Так, около 1078 года из-за ссоры с братией был вынужден покинуть Печерский монастырь преемник святого Феодосия игумен Стефан, будущий епископ Владимиро-Волынский; он и стал основателем Стефанова Кловского монастыря(17).
Но если преподобный Кукша (будем все же называть его привычным именем, освященным церковной традицией) действительно стал основателем монастыря, то это говорит о многом. Для того, чтобы создать новую обитель в стольном Киеве, необходимо было обладать и высоким духовным авторитетом, и соответствующим положением в обществе, и, главное, немалым богатством. Как правило, основателями монастырей в древней Руси становились представители привилегированных слоев общества - чаще всего, князья или бояре, но в любом случае состоятельные люди. Впрочем, принадлежал ли к их числу преподобный Кукша, мы не знаем, поскольку, повторимся, предположение о том, что именно его имя отразилось в названии киевского Купшина монастыря, остается не более чем догадкой. Но вот о его духовном опыте и достаточно большом авторитете в монастыре (по крайней мере, в Киево-Печерском) можно говорить вполне определенно и на основании имеющихся у нас бесспорных данных. Напомним, что у преподобного имелся ученик, вместе с которым он и отправился в Вятичскую землю(18); следовательно, он был человеком опытным в иночестве, способным передать свой опыт другому, более молодому монаху. Таких людей называют старцами - независимо от их возраста. Знаем мы и о том, что инок Кукша получил священнический сан, то есть был иеромонахом (епископ Симон называет его священномучеником) - это тоже определенная ступень в духовном становлении инока.
3. Вятичи
Вятичская земля, в которую направился вместе со своим учеником преподобный Кукша, занимала совершенно особое место на политической карте Руси XI-XII веков. Согласно записанному в "Повести временных лет" преданию, вятичи (равно как и радимичи) пришли на свои земли откуда-то с запада, "от ляхов", - то есть иным путем, нежели остальные восточные славяне. Жившие в верхнем и среднем течении Оки и ее притоков (на территории нынешних Калужской, Брянской, Орловской, Тульской и Московской областей), вятичи позднее остальных восточнославянских племен вошли в состав Древнерусского государства и дольше сопротивлялись власти киевских и иных князей. Пожалуй, ни одно другое восточнославянское племя не причиняло столько хлопот правителям Руси. Напомним, что еще князю Святославу Игоревичу в 60-е годы X века дважды пришлось совершать походы в Вятичскую землю. В первый раз, в 964 году, дело, кажется, не дошло до войны: вятичи отказались платить дань киевскому князю, сославшись на то, что являются данниками хазар. Святославу пришлось воевать с хазарами, и лишь на следующий год после разгрома Хазарского каганата, в 966 году, вятичи были наконец побеждены и покорены. После смерти Святослава (972) вятичи отпали от Киевского государства. В 981-982 годах князь Владимир Святославич вновь дважды воевал с ними: после первого, вполне успешного похода "заратишася вятичи, и иде на ня Володимир, и победи я (их. - А.К.) второе"(19). Но смерть Владимира Святого (1015) опять привела к отпадению вятичей. По-видимому, до конца XI века они оставались независимыми от Киева и других политических центров Руси. Во всяком случае, судя по свидетельству анонимного "Сказания о святых мучениках Борисе и Глебе", вскоре после смерти Владимира его сыну Глебу пришлось добираться в Киев из Мурома (или, может быть, из Ростова) по Волге, а потом, мимо Смоленска, по Днепру - то есть непрямым, кружным путем, в обход в очередной раз "заратившейся" Вятичской земли. А половиной с лишним столетия спустя князь Владимир Мономах по поручению отца, князя Всеволода Ярославича, ходил к Ростову "сквозь вятичи" - позднее он особо ставил себе в заслугу этот поход, приравнивая его к своим военным подвигам. Именно Мономаху, по-видимому, и принадлежит главная заслуга в покорении Вятичской земли. В своем знаменитом "Поучении детям" князь Владимир Всеволодович, помимо прочего, вспоминал о том, как он две зимы подряд "в вятичи" ходил: "на Ходоту и на сына его", "и к Корьдну ходил первую зиму"(20). Летопись не упоминает этих походов, а потому их точные даты остаются неизвестными; скорее всего, Мономах воевал "в вятичах" во время своего княжения в Чернигове, между 1078 и 1094 годами. Не упоминается в источниках и вятичский город Кордно (или Корьдна), равно как и вятичский князь (или старейшина) Ходота. Судя по тому, что Мономаху пришлось воевать также и с его сыном, власть вятичских вождей в конце XI века носила наследственный характер.
В середине XII века название Вятичи вновь начинает мелькать в летописи - но уже не столько в этническом, сколько в географическом или даже политическом смысле. К этому времени единое Киевское государство окончательно распалось на множество самостоятельных княжеств. Большая часть земли вятичей вошла в состав Черниговского (а затем Новгород-Северского) княжества, а ее северные и северо-восточные окраины стали предметом притязаний со стороны не только черниговских и новгород-северских, но и ростово-суздальских, муромо-рязанских и смоленских князей. Во второй половине 40-х годов XII века именно здесь разворачиваются события междоусобной войны между суздальским князем Юрием Владимировичем Долгоруким и его союзником, новгород-северским князем Святославом Ольговичем, с одной стороны, и черниговскими князьями Давыдовичами, Владимиром и Изяславом, а также князем Изяславом Мстиславичем Киевским, с другой. Этим временем датируются и первые упоминания в летописи большинства вятичских городов, таких как Козельск, Дедославль, Брянск, Мценск, Карачев, Серенск, Мосальск, Воротынск, а также Москва, возникшая на самом крайнем северо-востоке Вятичской земли. К тому времени процесс "огосударствления" Вятичской земли, очевидно, уже в основном завершился. Надо думать, что миссия Кукши пришлась на период постепенного вхождения вятичей в политическую и государственную систему Древнерусского государства - то есть хронологически имела место между походами Владимира Мономаха и войнами Юрия Долгорукого. Это выглядит вполне закономерным. Как мы хорошо знаем из истории, проповедь христианства всегда в той или иной степени идет рука об руку с распространением и утверждением государственной власти, не знающей "ни вятича, ни древлянина" (перефразируя слова апостола Павла), но лишь христианина, поклоняющегося единому Богу и признающего власть единого князя.
Надо сказать, что вятичи дольше, чем другие восточные славяне оставались приверженцами языческой религии. В 70-80-е годы XI века киевский летописец, описывая прежние языческие обряды восточнославянских племен, специально подчеркивал, что ныне (то есть в то время, когда он писал свой труд) эти обычаи сохранялись именно у вятичей. "...Радимичи, и вятичи, и север (северяне. - А. К.) один обычай имели: жили в лесу, подобно всякому зверю, ели всё нечистое и срамословили пред отцами и пред снохами; и браков у них не бывало, но игрища между селами устраивали, и сходились на игрища: на плясанье и на всякие бесовские игрища, и тут умыкали жен себе, с какой кто сговорится; имели же по две и по три жены. И если кто умирал, творили тризну над ним, и затем делали большую колоду, и клали на колоду мертвеца, и сжигали, и затем, собрав кости, клали их в небольшой сосуд и ставили на столпе на дорогах, что творят вятичи и ныне. Этого же обычая держались кривичи и прочие поганые (то есть язычники. - А. К.), не ведущие закона Божия, но сами себе творящие закон"(21). (В так называемом Летописце Переяславля Суздальского, памятнике, в своей основе XIII века, но сохранившегося в рукописи 60-70-х годов XV века, погребальные обычаи вятичей описаны несколько иначе: "...И когда кто умирал среди них, творили тризну великую, и затем складывали громаду дров великую, клали мертвеца и сжигали и затем, собрав кости, складывали в сосуд, и ставили на распутии на столпе, и в курганы ссыпали..."(22).)
Археологи подтверждают слова летописца. Обряд кремации (трупосожжения) просуществовал у вятичей значительно дольше, чем у других восточнославянских племен - по крайней мере, до конца XI - начала XII века, и в течение еще примерно полувека сосуществовал с обрядом ингумации (трупоположения). Однако и позднее вятичи совершали захоронения, в основном, по-язычески: переход к христианскому обряду погребения (в вырытых в земле могилах, а не просто на горизонте, и без обычного для языческих курганов инвентаря) произошел у них столетие спустя, приблизительно на рубеже XII-XIII веков. О медленных темпах проникновении христианства в эти земли свидетельствует и ничтожно малое количество христианских символов - нательных крестиков и иконок, обнаруженных в вятичских погребениях; причем чаще их находят в женских погребениях. Иначе говоря, первоначально, в пору знакомства вятичей с христианством, крестики и другие предметы христианского культа использовались лишь в качестве украшений(23).
Сложность христианского просвещения вятичей усугублялась еще и тем, что их земли были в основном покрыты густыми, трудно проходимыми лесами. Названия многих вятичских городов так или иначе связаны с ними. Так, название нынешнего Брянска первоначально звучало как Дебрянск, то есть происходило от слова дебрь - обрыв, склон, поросший густым лесом(24) (в современном значении: просто густой, дремучий лес). Известны были в Вятичской земле Шеренский лес, часто упоминаемый в летописи (его название отразилось в имени вятичского города Серенска, или Шеренска) и знаменитые Брынские леса, о которых рассказывается в русских былинах: именно через них "старый казак" Илья Муромец, будущий великий богатырь князя Владимира "Красного Солнышка", ехал из града Мурома к стольному Киеву. Именно здесь, в сердце древней Вятичской земли, и мнились позднейшим сказителям былин те "дороги нехожалые", среди которых свивали свои гнезда страшные "Соловьи-разбойники"...
4. Мученическая кончина
Инок Кукша и его безымянный ученик, очевидно, двигались из Киева именно этим зловещим путем - тем самым путем "сквозь вятичи", который вел к Ростову и Мурому и которым в свое время (едва ли не первым) прошел князь Владимир Мономах, о чем, как мы помним, он вспоминал в конце жизни как о своем выдающемся воинском подвиге. Этот путь проходил через Чернигов, где княжили потомки Святослава Ярославича, "Святославле племя". В начале XII века печерские иноки поддерживали с ними традиционно добрые отношения, помня о том, что некогда именно князь Святослав своими собственными руками положил начало возведению "Великой" Печерской церкви. Черниговский епископ Феоктист (1113-1123) до возведения на кафедру был игуменом Киевского Печерского монастыря и одновременно духовником супруги черниговского князя Давыда Святославича, отличавшегося, по свидетельству русских книжников, особенным благочестием; сын Давыда, князь Никола-Святослав (Святоша) в 1107 году принял пострижение в Печерской обители. После смерти князя Давыда в Чернигове стали княжить его сыновья, братья Святоши, Владимир и Изяслав. Надо полагать, что миссионеры-печеряне нашли горячее сочувствие в своих намерениях и у черниговских князей, и, особенно, у черниговского епископа, поскольку те земли, в которых они собирались вести проповедь, в церковном отношении подчинялись именно черниговской кафедре(25).
Дальнейший путь к Ростову, как он восстанавливается по данным археологических исследований и свидетельствам письменных источников, пролегал через Путивль, Севск (города Северской, то есть населенной северянами, земли) и далее Карачев, Серенск, Лобынск и Москву - уже вятичские города. Эта дорога, которой пользовались русские князья с конца XI века, пережила время княжеских междоусобиц и татарского ига и просуществовала до XVII-XVIII веков, о чем свидетельствуют Книга Большому Чертежу (1627 год), описание путешествия по России архидиакона Павла Алеппского (середина XVII века) и Атлас Калужского наместничества (XVIII век) (26). Поднявшись вверх по Десне или по одному из ее притоков (по-видимому, Сейму), проповедники вступили непосредственно в страну вятичей. Верховья Оки и ее притоков (Жиздры, Угры), а также верховья Десны можно назвать самым развитым районом Вятичской земли, пожалуй, наиболее подготовленным к проповеди христианства. Не случайно именно здесь, как свидетельствуют археологи, раньше всего исчезают языческие курганы и возникают княжеские города(27). Вероятно, христианство еще прежде Кукши проникало в эти области, однако если и удержалось здесь, то лишь в некоторых отдельных городах. В сельской же местности, а в значительной степени и в тех же городах, как мы уже отмечали, безраздельно господствовало язычество, а потому проповедники неизбежно должны были столкнуться с большими трудностями и открытым сопротивлением со стороны местного населения.
Рассказ епископа Симона о событиях в Вятичской земле слишком краток и, пожалуй, слишком трафаретен для того, чтобы на его основании можно было делать какие-то выводы о продолжительности и характере вятичской миссии преподобного Кукши. Ясно, что протекала она летом, причем это было, по-видимому, какое-то особенно засушливое лето: чудо святого, сумевшего "свести" дождь с небес, могло быть воспринято должным образом лишь в условиях жестокой засухи, от которой страдали местные жители. Епископ Симон изображает преподобного великим чудотворцем. Действительно, он не только вызвал спасительный для вятичских посевов дождь, но и иссушил некое озеро (также свидетельство засухи?), а еще "прогнал бесов" (то есть исцелил бесноватых? или же ниспроверг какие-то изваяния языческих богов - "бесов" в понимании христианского книжника?) и "много других чудес сотворил". Известно, что язычники непременно ждут от проповедников новой для себя религии неких поражающих воображение чудес - и, как правило, эти ожидания сбываются.
Жития святых и рассказы о распространении христианства в языческих землях обычно наполнены описаниями подобных чудес. Так, например, преподобный Авраамий Ростовский чудесным образом сокрушает изваяние языческого бога Велеса с помощью трости, врученной ему самим Иоанном Богословом(28); святой Леонтий поражает восставших против него язычников оцепенением, после чего чудесным образом исцеляет их(29); некий греческий иерарх, отправленный к язычникам-руссам, бросает в огонь Евангелие, и священная книга остается не тронутой пламенем (этот рассказ греческих хроник о "первом" крещении руссов, произошедшем еще в IX веке, попал позднее и в русские летописи) (30). Согласно позднейшему книжному Сказанию о построении града Ярославля (составленному, вероятно, не ранее XVIII века), некий священник ярославской церкви святого Ильи вызывает, подобно Кукше, дождь во время небывалой засухи, и это также заставляет креститься местных язычников(31). Другие чудеса, аналогичные тем, что совершил преподобный Кукша, встречаем, например, в Житии святого Григория Чудотворца, знаменитого епископа Неокесарийского, жившего еще в III веке: он также изгоняет бесов из языческого храма и иссушает озеро, так что земля становится настолько высохшей, будто здесь никогда не было воды(32). Читатели Киево-Печерского патерика, несомненно, должны были вспомнить и о самом, пожалуй, знаменитом чудотворце, которому уподоблялся своими подвигами преподобный Кукша, - библейском пророке Илии, некогда посрамившем жрецов Вааловых - этих исторических предшественников вятичских и всех прочих языческих жрецов. Более того, не исключено, что именно история Илии делала понятными для современников епископа Симона его краткие указания на совершенные Кукшей и внешне не вполне согласующиеся между собой чудеса - иссушение озера и сведение дождя с небес. Ведь когда-то, во время трехлетней засухи в Израиле, именно пророк Илия Фесвитянин, чтобы доказать торжество истинного Бога и ложность Ваала, вызвал на соревнование жрецов, предложив им свести с небес благодатный огонь: жрецы Вааловы трудились тщетно; Илия же сумел сделать так, что на жертвенник, обильно политый водой, сошел с небес огонь, не только попаливший дрова и возложенную на них жертву, но и совершенно иссушивший вырытый вокруг ров: "и ниспал огонь Господень... и поглотил воду..."; затем, взойдя на вершину горы и помолившись, Илия вызвал и спасительный дождь: и "небо сделалось мрачно от туч и от ветра, и пошел большой дождь" (3 Цар. 18: 30-45).
В литературе высказывалось предположение о существовании отдельного Жития преподобного Кукши, из которого епископ Симон якобы и позаимствовал сведения о святом(33). Наверное, в развитие этой мысли можно было бы предположить, что это гипотетическое Житие создавалось не без влияния библейской Третьей Книги Царств или Жития святого Григория Неокесарийского. Но это, конечно, не обязательно. Слова Симона о всеобщей известности подвига преподобного ("его же все сведают") скорее могут иметь в виду устную легенду, чем какое-то конкретное литературное произведение; во всяком случае, никаких следов существования последнего не обнаружено. В своих сказаниях Симон ссылался также на "поминание наше" - то есть помянник, или синодик Киевского Печерского монастыря, в котором содержались не только имена преставившихся иноков, но и какие-то их краткие характеристики(34). Вполне возможно, что краткие сведения о Кукше восходят к монастырским записям в этом помяннике.
Согласно рассказу Патерика, Кукше и его ученику удалось, по крайней мере отчасти, выполнить свою миссию: "вятичи крести", - пишет о них епископ Симон. Однако в конечном итоге их проповедь закончилась трагически: и сам Кукша, и его ученик были убиты. О том, как такое могло случиться, мы можем судить по Житию святителя Леонтия Ростовского: он также проповедовал среди язычников - вероятно, мерян, живших в пределах Ростовской епархии. "Старики, закоснев в своем неверии, не внимали его поучениям, - рассказывает Житие. - Тогда блаженный оставил стариков и стал учить молодых". Но именно успехи его в проповеди и вызвали гнев местных жителей, прежде всего, "стариков", точнее, старейшин (не обязательно по возрасту, но по социальному статусу): "И устремились язычники на святую его главу, помышляя его изгнать и убить"(35). Наверное, нечто подобное произошло и с проповедниками-печерянами.
Не знаем мы и того, где именно трагически оборвался их жизненный путь. По-видимому, это произошло где-то в междуречье верхней Десны и притоков Оки, то есть в том наиболее развитом районе Вятичской земли, о котором мы говорили выше, близ одного из расположенных там вятичских городков. Точнее сказать трудно, поскольку никаких преданий на этот счет, кажется, не сохранилось. В XIX веке жители Брянска, например, полагали, что проповедь Кукши началась именно с их города(36), а значит, и смерть могла произойти где-то поблизости. Современные исследователи предположительно называют местом гибели Кукши и его ученика город Серенск на реке Серене, притоке Жиздры (нынешний Мещовский район Калужской области), - но, скорее всего потому, что этот город, несомненно, находился на пути проповедников и к тому же хорошо исследован археологами; обнаружены на Серенском городище и явные следы христианской проповеди - в частности, уже упомянутые выше нательные крестики, и в их числе крестик с выемчатой эмалью XI-XII веков, имеющий, вероятно, киевское происхождение(37). Еще одним местом кончины преподобного называют Мценский район нынешней Орловской области: здесь у деревни Карандаково находится так называемый "Страдальческий" колодец, который молва связывает с именем Кукши(38).
Смерть печерских проповедников оказалась поистине ужасной. "...По многих муках усечен бысть с учеником своим", - рассказывает о Кукше епископ Симон. В древней Руси слово "усечен" употреблялось в самом буквальном смысле слова - когда речь шла об усечении головы. "Кукша, крестя неверных, под венец дасть главу" - так гласит подпись XVII века под гравюрой, изображающей обезглавленное тело печерского страдальца. Перед смертью проповедников долго мучили, вероятно, призывая отречься от Христа.
Но, несмотря на гибель миссионеров, миссия их, несомненно, принесла свои результаты. Пройдет всего несколько десятилетий - и семена христианского просвещения дадут всходы на неблагодатной вятичской почве. Уже в 40-е годы XII века вятичи - и именно их правящая верхушка, старейшины, - будут изображаться в источниках вполне искренними радетелями христианства. По крайней мере, в "Истории Российской" историка XVIII века В. Н. Татищева (располагавшего, помимо прочего, не дошедшими до нашего времени летописными материалами) под 1146 годом приведен такой "умный" (по выражению самого историка) ответ "вятичских старейшин" на предложение черниговских князей Давыдовичей убить или выдать им их князя Святослава Ольговича Новгород-Северского: "...Кто нами владеет, тому мы верны и покорны... разсуждая, что Бог вас над нами определяет. И не без ума, по Апостолу, меч в наказание винным, а отмсчение злым носите...". Впрочем, последующие слова вятичей явно расходятся с тем, что мы знаем из истории их взаимоотношений с киевскими князьями: "...И никогда того (чтобы поднимать руку на "господина своего". - А.К.) в нас и в праотцех наших не бывало"(39). И хотя вятичские старейшины явно лукавили, все же, наверное, можно предположить, что их ссылка на "Апостол" (книгу, содержащую Деяния Апостолов и апостольские послания), а также на нормы христианской морали явилась результатом их знакомства с проповедью вятичского "апостола" Кукши и его более удачливых последователей.
5. Посмертное прославление
Остается сказать несколько слов о посмертной судьбе преподобного Кукши и о почитании его в древней Руси и России нового времени. Скорее всего, уже вскоре после мученической кончины (о которой, как мы помним, в Печерском монастыре стало известно очень скоро - со слов прозорливцы Пимена) останки преподобного были перенесены в Киево-Печерский монастырь и положены в так называемых Ближних, или Антониевых пещерах, где покоятся и поныне(40). Возможно, они были выкуплены печерянами за деньги; возможно, сами вятичи поспешили выдать их представителям княжеской администрации или черниговской епископской кафедры с тем, чтобы хоть в какой-то мере сгладить впечатление от совершенного ими преступления в отношении киевских миссионеров. Что же касается ученика преподобного Кукши, то о судьбе его мощей никаких сведений нет; кажется, они так и остались где-то в Вятичской земле.
Мы не знаем, когда именно был установлен в Печерском монастыре день памяти преподобного Кукши и умершего одновременно с ним преподобного Пимена Постника - 27 августа(41). Едва ли это дата смерти трех иноков-печерян или, тем более, перенесения мощей преподобного Кукши "из Вятичей" в Киев, как можно было бы подумать. Дело в том, что 27 августа Церковь празднует память преподобного Пимена Великого - знаменитого египетского подвижника, жившего в V веке, и, вероятно, день памяти Пимена Печерского (а заодно и Кукши) был выбран по соименности печерского старца великому египетскому святому - именно так обстоит дело в отношении дней памяти многих других печерских подвижников. Впоследствии (но едва ли ранее XVII века) сложился иконописный облик преподобного Кукши, каким изображался он на нечастых иконах. "Кукша подобием: власы с ушей мало кудреват, брада долее Сергия Радонежскаго, ризы преподобнические и епитрахиль, в руках четки", - читаем под 27 августа в "Иконописном подлиннике", которым должны были руководствоваться иконописцы(42). Но насколько это описание имеет отношение к реальному облику крестителя вятичей, сказать сейчас, конечно, невозможно.
Вплоть до конца XVIII-XIX века церковное почитание преподобного Кукши ограничивалось Киевом и даже, еще уже, Киевским Печерским монастырем. В первую очередь, это объясняется трагическими событиями, коренным образом изменившими течение всей русской истории вскоре после смерти святого. Монголо-татарское нашествие и полное разорение Киева и киевских святынь в XIII веке, а затем и обособление Юго-Западной Руси от Северо-Восточной и разделение надвое единой прежде Киевской митрополии привели к тому, что большинство киево-печерских святых почитались лишь в пределах своей епархии. Только после подчинения Киевской митрополии Московской патриархии (1685 год) почитание киевских святых должно было распространиться и на Россию. Но официальное признание их со стороны церковных властей последовало только в 1762 году, когда был издан особый указ Священного Синода, которым дозволялось вносить киевских святых в общие (московские) месяцесловы и печатать службы им в минеях; этот указ был подтвержден затем еще дважды: в 1775 и 1784 годах(43).
Какого-то особого культа преподобного Кукши в тех областях Центральной России, в которых предположительно развернулась его проповедь, так и не сложилось. Очевидно, этому помешало отсутствие каких-то зримых свидетельств его подвига - например, открытия мощей (что обычно становилось поводом к прославлению того или иного святого) или существующего монастыря, в котором могло бы удержаться устное предание о святом; неизвестны и какие-то местные названия, связанные с его именем. Лишь во второй половине XIX столетия значимость подвига преподобного стала осознаваться в полной мере, прежде всего, в Орловской епархии. Церковные историки того времени все чаще стали говорить о преподобном Кукше как об "апостоле вятичей" и "равноапостольном просветителе нашего (то есть Орловского) края"(44). На какое-то время центром почитания святого стал город Брянск, в то время уездный центр Орловской губернии. В 1903 году жители Брянска обратились к духовному собору Киево-Печерской лавры с ходатайством о вложении частицы мощей священномученика Кукши в икону его имени, изготовленную в лавре на средства брянского купца и благотворителя А.Н. Комарова. Просьба эта была удовлетворена, и 23 августа 1903 года депутация брянчан, в которую входили протоиерей брянского Покровского собора В. Попов, исполняющий обязанности городского головы М. Г. Добычин (родственник писателя Л. И. Добычина?) и А. Н. Комаров, а также присоединившийся к ним в Киеве профессор Киевской Духовной академии уроженец Брянского уезда А. И. Булгаков (отец знаменитого писателя М. А. Булгакова) приняла драгоценную святыню и вместе с ней отправилась железной дорогой из Киева в Брянск. Как сообщается в официальном отчете о перенесении иконы, по пути ее следования, на железнодорожных станциях, к иконе являлось множество желавших поклониться ей; правда, о каких-либо произошедших при этом чудесах или исцелениях ничего не сообщается. Вечером 25 августа депутация с иконой прибыла в Брянск, где была встречена крестным ходом при огромном стечении народа, собравшегося из соседних городов и селений (всего до 20 тысяч человек). 27 августа, в день памяти святого Кукши, в Покровском соборе было совершено торжественное богослужение с крестным ходом(45). Икона святого Кукши с частицей его мощей стала одной из святынь города Брянска(46), наряду с мощами преподобного Поликарпа, основателя брянского Поликарпова монастыря (упраздненного в XVIII веке), и святого Олега Романовича, князя Брянского и Черниговского.
Последующие трагические события нашей истории, варварское разрушение храмов и массовое осквернение святынь по всей России в 20-30-е годы XX века, разумеется, не могли не сказаться на почитании святого; имя его оказалось вскоре совершенно забытым. Будем надеяться, что не навсегда. Ибо подвижническая жизнь и мученическая кончина преподобного Кукши - несомненно, часть нашей истории. В конечном итоге, именно его проповедь, равно как и проповедь других, большей частью не известных нам православных проповедников и миссионеров, на века определила все содержание нашей истории, превратив Русь из языческой в православную страну.
Карпов А. Ю.
День памяти сщмч. Кукши , монаха Киево-Печерского монастыря, за проповедь среди язычников пострадавшего, отмечается 9 сентября .
Список литературы
1. Издания текста: Патерик Киевского Печерского монастыря. СПб., 1911. С. 81; Абрамович Д. И. Киево-Печерський патерик. Киев, 1931. С. 110-111; Библиотека литературы Древней Руси. Т. 4. XII век. СПб., 1997. С. 372-373 (перевод на современный русский язык Л. А. Дмитриева). В Кассиановской 2-й редакции памятника "Слово 18". См. также Приложения в конце книги.
2. Полное собрание русских летописей. Т. 1: Лаврентьевская летопись. М., 1997. Стб. 159-160 (ст. 1051 г., Сказание "что ради прозвася Печерский монастырь"). См. также: Повесть временных лет. Изд. 2-е. СПб., 1996. С. 207 (перевод Д. С. Лихачева).
3. Там же.
4. Абрамович Д. И. Жития святых мучеников Бориса и Глеба и службы им. Пг., 1916. С. 4; Бугославський С. А. Украiно-руськi пам"ятки про князiв Бориса та Глiба (Розвiдка й тексти). У Киiвi, 1928. С. 182.
5. См.: Данилевский И. Н. Замысел и название Повести временных лет // Отечественная история. 1994. № 5. С. 102; он же. Эсхатологические мотивы в Повести временных лет // У источника. Сборник статей в честь С. М. Каштанова. М., 1997. Ч. 1. С. 210.
6. Русанова И. П., Тимощук Б. А. Языческие святилища древних славян. М., 1993; ср. Карпов А. Ю. Владимир Святой. М., 1997. С. 273-277.
7. См.: Евгений (Болховитинов), митр. Описание Киевопечерской лавры. Киев, 1831. С. 105; Словарь исторический о святых, прославленных в Российской Церкви, и о некоторых подвижниках благочестия, местно чтимых. М., 1990 (репринт издания 1862 г.). С. 142; Русский биографический словарь. т. 9. Кнаппе-Кюхельбекер. СПб., 1903. С. 538; Сементовский Н. Киев, его святыни, древности, достопамятности. СПб., 1900. С. 193 и др. По мнению митр. Евгения (принятому другими авторами), преп. Кукша жил в монастыре во время пребывания там епископа Симона, т. е. до 1215 г. Но эта дата в любом случае неточна. Во-первых, Симон стал епископом Владимиро-Суздальским не в 1215-м, а в 1214 г., а, во-вторых, он был возведен на епископию не из иноков Печерского монастыря, а из игуменов монастыря Рождества Пресвятой Богородицы во Владимире (см.: Полное собрание русских летописей. Т. 1. Стб. 438); в качестве рождественского игумена Симон упоминается в летописи под 1206 г. (там же. Стб. 424), а занял этот пост, вероятно, еще раньше, едва ли не при основании монастыря в 1197 г. Кроме того, на мой взгляд, из Послания епископа Симона отнюдь не вытекает, что преп. Кукша жил во время его пребывания в монастыре; скорее напротив (см. далее).
8. Патерик Киевского Печерского монастыря. С. 91, 201.
9. См.: Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. Кн. 2. М., 1995. С. 140-141; Филарет (Гумилевский), архиеп. История Русской Церкви. Ч. 1. М., 1848. С. 33-34.
Впрочем, здесь также необходимо сделать несколько замечаний. В Киево-Печерском патерике упоминаются несколько иноков с именем Пимен. Помимо названного Пимена Постника, это Пимен Многострадальный, которому посвящено отдельное сказание Поликарпа ("Слово 35"), и игумен Пимен, также именовавшийся Постником (так он назван в Слове о преподобном Спиридоне Проскурнике и Алимпии Иконнике того же Поликарпа: см. Патерик Киевского Печерского монастыря. С. 120, 219). Игумен Пимен, как полагают, умер в 1141 г. или около этого времени (ср. Евгений (Болховитинов), митр. Описание Киевопечерской Лавры. С. 133; Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X-XII вв. СПб., 1913. С. 351-353; Абрамович Д. И. Указ. соч. С. 211). Иногда полагают, что это одно и то же лицо с Пименом Постником, упомянутым в Слове о Кукше Симона и Слове о Никите Затворнике Поликарпа и, следовательно, преподобный Кукша умер в 1141 г. (см.: Материалы для истории Орловского края // Орловские епархиальные ведомости. 1866. № 2. С. 155-156; Goetz L. K. Das Kiever Hohlenkloster als Kulturzentrum des vormongolischen Russlands. Passau, 1904. S. 79-80). Но это возможно лишь при допущении, что игумену Пимену ко времени смерти было не менее ста лет: судя по упоминанию его имени в рассказе о Никите Затворнике, к 1078 г. Пимен был уже старше большинства печерских иноков. А это кажется слишком маловероятным.
Другая предлагаемая дата смерти преподобного Кукши - 1110 г. Она была предложена еще архиеп. Филаретом (Гумилевским) и нашла обоснование в ряде работ крупнейшего исследователя русского летописания начала XX в. А. А. Шахматова, который называл точную дату - 11 февраля 1110 г. (См. Шахматов А. А. Житие Антония и Печерская летопись // Журнал Министерства народного просвещения. Ч. 316. 1898. Март. СПб., 1898. С. 123, 118. Эту датировку принимают и последующие исследователи; см.: Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X-XII вв. С. 245; Флоря Б. Н. К генезису легенды о "дарах Мономаха" // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1987. М., 1989. С. 186.) Но расчеты Шахматова основываются на двух далеко не очевидных допущениях. Во-первых, исследователь отождествлял Пимена Постника с Пименом Многострадальным, а во-вторых, полагал, что три столпа, явившиеся, согласно патериковому рассказу, во время его кончины над Печерским монастырем ("...явишася три столпы над трапезницею и оттуду на верх церкви приидоша"), идентичны тому столпу огненному, о котором сообщает летописец в статье 1110 г.: "...се же столп первее ста на трпезници... и, постояв мало, съступи на церковь... и потом ступи на верх..." (Полное собрание русских летописей. Т. 1. Стб. 284). Но если второе допущение и может быть принято (несмотря на то, что в Патерике речь идет о трех столпах, а в летописи - лишь об одном), то второе исключено полностью. Согласно рассказу о Пимене Многострадальном, он был принесен в монастырь уже после обретения и перенесения в монастырь мощей преподобного Феодосия Печерского (т. е. после 1091 г.), причем совершенно больным, и не вставал с постели в течение двадцати лет (Патерик Киевского Печерского монастыря. С. 125-127). Следовательно, он никак не мог участвовать в изгнании бесов из Никиты Затворника вскоре после 1078 г.
В литературе встречаются и другие датировки кончины преподобных Кукши и Пимена Постника - вторая половина XI в. (Соловьев С. М. Сочинения. Кн. 2. М., 1988. С. 51); 1113 г. (Барсуков Н. П. Источники русской агиографии. СПб., 1882. Стб. 320; Полный православный богословский энциклопедический словарь. М., 1992 (репринт). Т. 2. Стб. 1499 (дата памяти указана ошибочно - 27 января); "около половины XII в." (Голубинский Е. Е. История Русской Церкви. Т. 1. Ч. 1. М., 1997. С. 208); вторая половина XII в. (Сергий (Спасский), архиеп. Полный месяцеслов Востока. Т. 3. М., 1997. С. 341).
10. См. Леонид (Кавелин), архим. Церковно-историческое исследование о древней области вятичей // Чтения в Имп. Обществе истории и древностей российских. 1862. Кн. 2. М., 1862. С. 8; Русский биографический словарь. Т. 9. С. 538.
11. Леонид (Кавелин), архим. Церковно-историческое исследование о древней области вятичей. С. 11-12.
12. Россия. Полное географическое описание нашего отечества / Под ред. В. П. Семенова. Т. 2. СПб., 1902. С. 106. Полагают, что название этой птицы заимствовано из карельского языка (Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 2. М., 1986. С. 408). Из этого, казалось бы, можно было сделать вывод о том, что преподобный Кукша был родом откуда-то из северных, соседних с карелами, областей древней Руси. Однако остается неясным, когда именно это заимствование проникло в русский язык; широкое распространение птицы по всей территории севера России также мешает принять подобное предположение.
13. Патерик Киевского Печерского монастыря. С. 182 (Арсеньевская редакция). См. также Абрамович Д. И. Исследования о Киево-Печерском патерике как историко-литературном памятнике. СПб., 1902. С. 33, 35, 38, 41, 43, 45, 52 (описания отдельных списков Арсеньевской редакции). См. также Приложения в конце книги.
14. В Проложном сказании о принесении перста святого Иоанна Крестителя из Царьграда в Киев сообщается, что перст сей "пренесен бысть в град великий Киев при князи Владимере Мономасе в лето 6000 шестьсотное и положен бысть в церкви святаго Иоана на Сетомли, у Купшина монастыря" (Никольский Н. К. Материалы для истории древнерусской духовной письменности. СПб., 1907 (Сборник Отделения русского языка и словесности Имп. Академии наук. Т. 82. № 4). С. 56-57). Текст содержит определенное противоречие, ибо приведенная в нем дата (6600 год от Сотворения мира, или 1092-й от Рождества Христова) не соответствует времени киевского княжения Владимира Мономаха (1113-1125). Однако можно предполагать, что дата записана дефектно: в ней оказались пропущены буквы, обозначающие десятки и единицы (см. Флоря Б. Н. К генезису легенды о "дарах Мономаха". С. 186). Как отмечает А. А. Турилов, в одном из списков Проложного сказания (второй половины XVI в.) монастырь назван Кукшиным (Письменные памятники истории Древней Руси. Летописи. Повести. Хождения. Поучения. Жития. Послания: Аннотированный каталог-справочник / Под ред. Я. Н. Щапова. СПб., 2003. С. 220).
15. Полное собрание русских летописей. Т. 2: Ипатьевская летопись. М., 1998. Стб. 286. О расположении этой церкви в районе урочища Ольгова могила (на Щековице) см. там же. Стб. 428. См. также: Закревский Н. В. Описание Киева. Т. 2. М., 1868. С. 880 (об Ивановской церкви), 560-561 (о реке Сетомль).
16. Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси. С. 245; Флоря Б. Н. К генезису легенды о "дарах Мономаха". С. 186.
17. Б. Н. Флоря (К генезису легенды о "дарах Мономаха". С. 186) допускает, что монастырь мог получить свое название и из-за того, что в нем хранились выкупленные у язычников мощи святого. Но это едва ли: известно, что мощи священномученика Кукши хранятся в Ближних, Антониевых пещерах Киево-Печерского монастыря. В истории Печерской обители, кстати, известны случаи, когда печерские постриженники, оставившие монастырь, завещали погрести себя именно в Печерской обители - так, например, первый игумен печерский Варлаам, поставленный впоследствии князем Изяславом Ярославичем игуменом основанного им Дмитровского монастыря, похоронен, согласно его завещанию, в Ближних, Антониевых пещерах Киево-Печерского монастыря. В отличие от Б. Н. Флори, я не думаю, что монастырь мог получить свое название лишь после смерти преподобного, хотя последнее, разумеется, не исключено.
18. В историографии, в том числе церковной, нередко приводится имя ученика преподобного Кукши - Никон (см., напр.: Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. Кн. 2. С. 140; ср. там же. С. 168 (здесь ученик Кукши, вероятно, по ошибке, назван Иоанном), 656 (справочно-библиографические материалы); Шахматов А. А. Житие Антония и Печерская летопись. С. 123; Рапов О. М. Русская церковь в IX - первой трети XII в. Принятие христианства. М., 1988. С. 344). Однако появление этого имени, по-видимому, основано на недоразумении. Дело в том, что в упомянутом выше Берсеневском списке, а также в ряде других списков Арсеньевской редакции Киево-Печерского патерика Слово епископа Симона озаглавлено иначе, чем в других: "О Купши и о Никоне", хотя текст самого памятника в основном совпадает с тем, что имеется в других редакциях, то есть рассказывает о Кукше (Купше) и Пимене. Имя же Никона стоит в заглавии предыдущего Слова епископа Симона - "О Никоне черноризце" (Никоне Сухом). Очевидно, в заголовок Слова о Кукше имя Никон попало случайно, из-за описки писца.
19. Полное собрание русских летописей. Т. 1. Стб. 65, 81-82.
20. Там же. Стб. 247, 248; Библиотека литературы Древней Руси. Т. 1. СПб., 1997. С. 465, 467 (перевод "Поучения" Владимира Мономаха на современный русский язык Д. С. Лихачева).
21. Полное собрание русских летописей. Т. 1. Стб. 13-14.
22. Полное собрание русских летописей. Т. 41: Летописец Переславля Суздальского (Летописец русских царей). М., 1995. С. 6.
23. См.: Недошивина Н. Г. О религиозных представлениях вятичей в XI-XIII вв. // Средневековая Русь. М., 1976. С. 49-52; Никольская Т. Н. Земля вятичей. К истории населения бассейна верхней и средней Оки в IX-XIII вв. М., 1981. С. 104-106.
24. Словарь древнерусского языка (XI-XIV вв.). Т. 3. М., 1990. С. 131.
25. Щапов Я. Н. Государство и церковь Древней Руси X-XIII вв. М., 1989. С. 38.
26. Никольская Т. В. Земля вятичей. С. 281.
27. Седов В. В. Восточные славяне в VI-XIII вв. М., 1982. С. 151.
28. Повесть о водворении христианства в Ростове (Подг. текста и перевод В. В. Кускова) // Древнерусские предания (XI-XVI вв.). М., 1982. С. 130-134.
29. Сказание о Леонтии Ростовском (Подг. текста и перевод Г. Ю. Филипповского) // Там же. С. 125-127.
30. Продолжатель Феофана. Жизнеописания византийских царей / Изд. подг. Я. Н. Любарский. СПб., 1992. С. 142-143; ср.: Полное собрание русских летописей. Т. 9: Никоновская летопись. М., 1965. С. 12.
31. Лебедев А. Храмы Власьевского прихода г. Ярославля. Ярославль, 1877. С. 9-10.
32. Избранные жития святых (III-IX вв.). М., 1992. С. 13-14, 17-18.
33. Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Руси. С. 245.
34. Патерик Киевского Печерского монастыря. С. 81. ("Сий же убо Никон Сухый именуется в поминании нашем").
35. Сказание о Леонтии Ростовском. С. 125-127.
36. См.: Материалы для истории Орловского края // Орловские епархиальные ведомости. 1866. № 2. С. 153-158; О церковно-иерархической зависимости Орловского края со времени первоначального распространения в его пределах христианства... // Там же. 1866. № 19. С. 1089. Ср. также: Добычин Л. И. Полное собрание сочинений и писем. СПб., 1999. С. 460 (коммент. В. С. Бахтина).
37. О том, что Кукша погиб именно близ вятичского города Серенска, писали многие исследователи. См.: Насонов А. Н. "Русская земля" и образование территории Древнерусского государства. М., 1951. С. 65; Недошивина Н. Г. О религиозных представлениях вятичей... С. 49-52; Никольская Т. Н. Земля вятичей. С. 106, прим. 53; Седов В. В. Восточные славяне в VI-XIII вв. С. 151; Рапов О. М. Русская церковь в IX - первой трети XII в. С. 344. А. Н. Насонов (указ. соч.) упоминает некое предание, сообщающее о гибели Кукши "в районе Серенска", однако без какой-либо ссылки на источник. О. М. Рапов, говоря о том же, ссылается на статью "Л. И." (правильнее, "I. Л.") "Церковно-историческое исследование о древней области вятичей", то есть на работу архимандрита Леонида (Кавелина) (см. прим. 10), но в ней ничего подобного не сообщается.
38. Сайт adm.oriol.ru.
39. Татищев В. Н. История Российская. Ч. 2. (Собр. соч. Т. 2 и 3). М., 1995. С. 170.
40. Евгений (Болховитинов), митр. Описание Киевопечерской лавры. С. 105, 317 (описание Киево-Печерской Лавры Афанасия Кальнофойского, XVIII в.). В описании (схеме) Ближних пещер Иннокентия Гизеля (XVII век) имя преподобного Кукши отсутствует; вместо него, вероятно, из-за ошибки немецкого гравера, обозначен некий sanktus Kakus (Закревский Н. В. Описание Киева. Т. 2. С. 629).
41. Ныне память преподобного Кукши празднуется 27 августа (по новому стилю 9 сентября) - вместе с памятью преп. Пимена Постника, а также 28 сентября (11 октября) - в Соборе преподобных отцов, в Ближних пещерах почивающих, и во 2-ю неделю Великого поста - в Соборе всех преподобных отцов Киево-Печерского монастыря и всех святых, в Малой России просиявших.
42. Барсуков Н. П. Источники русской агиографии. Стб. 320.
43 См.: Голубинский Е. Е. История канонизации святых в Русской Церкви. М., 1903 (репринт: М., 1998). С. 202, 209.
44. Леонид (Кавелин), архим. Церковно-историческое исследование о древней области вятичей. С. 9; Орловские епархиальные ведомости. 1903. № 35. С. 742 (речь священника В. Попова).
45. Орловские епархиальные ведомости. 1903. № 35. С. 741-743. (См. также Приложения в конце книги.
46. Л. И. Добычин описывает в рассказе "Козлова" (1925 год) крестный ход с иконой святого Кукши в городе Брянске. Упоминается здесь и монастырь святого Кукши
Схиигумен Кукша родился в 1874 году в селе Гарбузинка Херсонской губернии в благочестивой крестьянской семье Кирилла и Харитины Величко. У них было четверо детей: Феодор, Косьма (будущий отец Кукша), Иоанн и Мария. Мать преподобного в юности желала быть монахиней, но родители благословили ее на замужество. Она же молилась Богу, чтобы кто-либо из ее детей сподобился подвизаться в иноческом чине.
Косьма с молодых лет любил тишину и уединение, имел большое сострадание к людям. Был у него двоюродный брат, одержимый нечистым духом. Косьма поехал с ним к одному старцу, изгонявшему бесов. Старец исцелил юношу, а Косьме сказал: «За то только, что ты привез его ко мне, враг будет мстить тебе - ты будешь гоним всю жизнь».
В возрасте 20 лет Косьма впервые отправился паломником в Святой Град Иерусалим вместе со своими односельчанами, а на обратном пути посетил Святую Гору Афон. Здесь душа молодого человека возгорелась желанием служить Богу в ангельском образе. Но прежде он возвратился домой за родительским благословением. Приехав в Киев, Косьма навестил киевского чудотворца Иону, известного своей прозорливостью. Благословляя юношу, старец коснулся его головы крестом и неожиданно сказал: «Благословляю тебя в монастырь! Будешь жить на Афоне!»
Кирилл Величко не сразу согласился отпустить сына в монастырь. А мать батюшки, получив разрешение мужа, с великой радостью благословила свое чадо Казанской иконой Божией Матери, с которой святой не расставался всю свою жизнь, и которая была положена ему в гроб после кончины. Так в 1896 году Косьма прибыл на Афон и поступил послушником в Русский Свято-Пантелеимонов монастырь .
Через год игумен благословил его с матерью снова посетить Иерусалим. Здесь с Косьмой произошли два чудесных события, послуживших знамениями его будущего. В Иерусалиме есть Силоамская купель. Существует обычай погружаться в этот источник всем паломникам, особенно бесплодным женщинам, и по преданию, которая первая успеет погрузиться в воду, будет иметь дитя. Косьма с матерью тоже ходил погружаться в Силоамскую купель.
Случилось так, что в полумраке сводов кто-то толкнул его со ступеней, и он неожиданно упал первым в воду прямо в одежде. Женщины с сожалением закричали, что первым в воду погрузился юноша. Но это было знамением свыше, что у отца Кукши будет много духовных чад. Он всегда говорил: «У меня тысяча духовных чад».
Второе знамение случилось в Вифлееме. Поклонившись месту Рождения Христа-Богомладенца, паломники стали просить охранника разрешить им взять святого масла из лампад, но тот оказался жестоким и несговорчивым. Вдруг одна лампада чудесным образом опрокинулась на Косьму, облив весь его костюм. Люди окружили юношу и руками собирали с него святое масло. Так Господь показал, что через отца Кукшу множество людей будет получать Божественную благодать.
Через год после приезда из Иерусалима на Афон он получил благословение еще раз побывать во Святом Граде и нести послушание у Гроба Господня. По возвращении на Афон 28 марта 1902 года послушник Косьма был пострижен в рясофор с именем Константин, а 23 марта 1905 года - в монашество и наречен Ксенофонтом. Его духовным отцом стал старец-подвижник Мелхиседек, который подвизался отшельником и был монахом высокой духовной жизни.
В 1912–1913 годах из-за нестроений на Афонской Горе греческие власти потребовали выезда с Афона многих русских монахов, в том числе и будущего святого. «Так Богу угодно, чтобы ты жил на родине, там тоже надо спасать людей», - сказал его духовный отец.
Так афонский монах Ксенофонт оказался насельником Киево-Печерской Лавры. Здесь 3 мая 1934 года он был рукоположен в иеромонаха. Батюшка очень хотел принять великую схиму, но по молодости лет ему отказывали в его желании. Как-то, переоблачая мощи в Дальних Пещерах, преподобный взмолился святому схимнику Силуану о том, чтобы принять схиму. И вот в 56-летнем возрасте отец Ксенофонт неожиданно тяжело заболел - как думали, безнадежно. Умирающего постригли в великую схиму и нарекли ему имя в честь священномученика Кукши Печерского. Вскоре после пострига отец Кукша стал поправляться, а затем и совсем выздоровел.
Это были годы жестоких богоборческих гонений на Православную Церковь со стороны безбожной советской власти. Когда Лавры коснулась волна спровоцированных ГПУ обновленческих и самосвятских расколов, отец Кукша был примером для других в сыновней верности истинному православию. Однажды из Полтавы в Киево-Печерскую Лавру прибыл ее бывший насельник митрополит Серафим, желавший прежде кончины посетить любимую обитель и проститься с ней. Когда отец Кукша подошел к нему за благословением, митрополит воскликнул: «О, старец, тебе давно в этих пещерах место уготовано!»
С 1938 года для батюшки начался тяжелый десятилетний исповеднический подвиг. Его как «служителя культа» советские безбожники приговаривают к пяти годам сталинских концлагерей (г. Вильва Молотовской области), а после отбытия этого срока - к пяти годам ссылки на севере. Так в возрасте 63-х лет отец Кукша был послан на изнурительные рабские лесоповальные работы. Работать заставляли, как рабов, по 14 часов в сутки, выдаваая очень скудную и плохую пищу. В сталинских концлагерях и ссылках батюшка очень сильно подорвал свое здоровье.
В то время в Киеве проживал схиархиепископ Антоний (Абашидзе), который хорошо знал отца Кукшу и ценил за его добродетели. Однажды Владыка под видом сухарей смог тайком передать в лагерь преподобному 100 частиц сухих Даров, чтобы батюшка Ими причащался. Но разве мог он один потреблять Святые Дары, когда многие священники, монахи и монахини, долгие годы находившиеся в заключении, были лишены этого утешения? Под большим секретом все они были оповещены, и в назначенный день заключенные-священники в епитрахилях, сделанных из полотенец, по дороге на лесоповал незаметно от конвоя быстро разрешали от грехов монахов и монахинь и указывали, где спрятаны частички Святых Даров. Так в одно утро в лагере тайно причастились 100 человек. Для многих это было последнее Причастие в их многострадальной и мученической жизни...
В лагере с батюшкой произошло еще одно чудесное событие. На Пасху отец Кукша, слабый и голодный, шел вдоль колючей проволоки, за которой повара носили противни с пирогами для охраны. Над ними летали вороны. Преподобный взмолился: «Ворон, ворон, ты питал пророка Илию в пустыне, принеси и мне кусочек пирога!» И вдруг услышал над головой «кар-р-р!» - и к ногам его упал пирог с мясом. Это ворон стащил его с противня у повара. Батюшка поднял пирог со снега, со слезами возблагодарил Бога и утолил голод.
В 1948 году, после окончания заключения и ссылки, отец Кукша вернулся в Киево-Печерскую Лавру и был с великой радостью принят братией. Закаленный в горниле тюремных страданий и исповедничества за веру, батюшка начал нести здесь подвиг старчества, окормляя множество верующих людей. За это КГБисты приказали духовной власти перевести старца из Киева куда-нибудь подальше, в глухое место. В 1953 году отца Кукшу перевели в Свято-Успенскую Почаевскую Лавру. Здесь он был назначен на послушание киотного у чудотворной Почаевской иконы Пресвятой Богородицы, а также на протяжении трех лет служил раннюю литургию в Пещерном храме и исповедовал людей.
Однажды, когда он стоял у чудотворной иконы Божией Матери, у него на ноге лопнула вена. Налился полный сапог крови. Осмотреть больную ногу пришел знаменитый своими чудесными исцелениями игумен Иосиф (в схиме Амфилохий, ныне канонизирован). Диагноз был неутешительным: «Собирайся, отец, домой», т. е. умирать. Все монахи и миряне горячо со слезами молились Матери Божией о даровании здоровья дорогому и любимому старцу. Через неделю игумен Иосиф опять пришел к отце Кукше и, увидев почти зажившую рану, в изумлении воскликнул: «Вымолили чада духовные!»
Духовная дочь батюшки рассказывала, что однажды, во время совершения Божественной Литургии отцом Кукшей, она видела в алтаре пещерного храма благолепного мужа, ему сослужащего. Когда она сообщила об этом отцу Кукше, тот сказал, что это был преподобный Иов Почаевский, который всегда служит вместе с ним, и строго приказал никому не открывать этой тайны до самой его смерти. Так протекала жизнь старца в Почаевской обители, но враг рода человеческого и здесь воздвиг гонения на него, и чтобы обезопасить батюшку от нападок со стороны ненавистников.
Епископ Черновицкий Евмений в 1957 году перевел его в Свято-Иоанно-Богословский монастырь села Крещатик Черновицкой епархии. Годы жизни здесь были тихими и спокойными для отца Кукши. Но в 1960 году сюда переселили монахинь из расформированного Черновицкого женского монастыря. После этих событий отец Кукша переехал в Одесский Свято-Успенский Патриарший монастырь, ставший последней пристанью в его скитаниях. Здесь основным послушанием старца стала исповедь. Причащался он каждый день, очень любил раннюю литургию. Говорил: «Ранняя литургия - для подвижников, поздняя - для постников».
Духовным чадом здесь в одесском монастыре был будущий игумен Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря схиархимандрит Иеремия (Алехин), который по благословению старца настоятельно и неоднократно писал прошения о разрешении ему уехать на Афон. Через много лет ожиданий это пророческое благословение прп. Кукши исполнилось и о. Иеремия, сам уже не веря в такое чудо, получил от Патриарха Константинопольского разрешение поселиться на Святой Горе. Святой Кукша стал восприемником при монашеском постриге и Блаженнейшего митрополита Киевского и Всея Украины Владимира (Сабодана).
Духовным чадам батюшка говорил: «Матерь Божия хочет взять меня к себе, но молись - и Кукша будет жить 111 лет! А то 90 лет - и Кукши нету, возьмут лопаточки и закопают». Осенью 1964 года он заболел: в приступе злобы келейник Николай в октябре месяце в 1-м часу ночи выгнал отца Кукшу раздетым из кельи. В темноте старец упал в яму, повредив ногу, и так пролежал до утра, пока его не обнаружили братия. Старец заболел двусторонним воспалением легких. Несмотря на старания близких, он так и не оправился от болезни.
Блаженный подвижник предвидел обстоятельства и время своей кончины. За несколько мгновений до смерти старец сказал: «Престало время» и очень спокойно отошел ко Господу. Власти, боясь большого стечения народа, распорядились не принимать телеграмм из Одессы с оповещением о кончине отца Кукши, требовали совершить погребение на его родине. Но наместник монастыря, вразумленный Богом, мудро ответил: «У монаха родина - монастырь».
После блаженной кончины старца свидетельством его святости явились чудеса, совершавшиеся на могиле преподобного, и 29 сентября 1994 года правящий архиерей, митрополит Одесский и Измаильский Агафангел, совершил обретение мощей старца, а 22 октября того же года было совершено его прославление в лике преподобных. Еще при жизни святой Кукша завещал всем приходить к нему на могилку со своими скорбями, обещая ходатайствовать за всех перед Богом. Сегодня мощи преподобного Кукши почивают в Одесском Свято-Успенском монастыре, по завету святого источая благодатную помощь всем, кто с верою к нему обращается.
Смотри также:
Никто никогда его не видел гневающимся и раздраженным. Выполняя ответственные поручения и общаясь с людьми разных характеров, он умудрялся держать себя совершенно невозмутимо. Даже при разговоре с люд
Схимонах Неофит (в миру Никита Васильевич Васильев) родился в 1807 году в крестьянской семье в Вятской губернии. На военной службе дослужился до чина унтер-офицера. Отдав 25 лет царю земному, вступил
Первые 15 лет он не имел ни келейника, ни послушника. После, по настоянию старцев обители, он согласился иметь одного келейника, но кандидаты на это послушание не выдерживали его строгой жизни. Они не
В истории Русского монастыря на Афоне удивительным образом переплелись судьбы нескольких братских православных народов, и прежде всего – русских (всех русских, вышедших из Днепровской Святой Руси), се
